На самом деле Болелов бросался камнями в своего приятеля Бондарева, который отродясь в ОМОНе не служил. В Бондарева он ни разу не попал, но для Рваки это было слабым утешением.
Рвака ничего не ответила на морозовские слова, но стала разглядывать камни на просвет, будто боялась, что ей подсунут фальшивые. Потом задумчиво посмотрела на Морозову и сказала:
– Даже не знаю, куда их теперь поместить…
– Так оставьте здесь, пусть стоят, – ответила Морозова. – Они никому не мешают.
– Спасибо, Ольга Феликсовна, – церемонно поблагодарила ее Рвака и стала заново затаскивать булыжники на шкаф. Морозова, негромко чертыхаясь, помогала ей в этом бессмысленном предприятии.
Когда дело было сделано, Рвака посмотрела на Морозову с чувством невыразимой скорби и спросила:
– А можно, я иногда буду здесь сидеть?
– Где? – удивилась Морозова.
– Здесь. На своем законном месте.
Морозова поежилась от такой формулировки. Перед взором ее возник кадавр, восставший из гроба. Кадавр имел круглые желтые глаза Марины Ивановны и жадно тянул иссохшие руки к вожделенному креслу.
Морозова отмахнулась от жуткого видения, пожала плечами:
– Ну, в принципе… Когда меня нет, конечно, сидите.
– Благодарю, – воскликнула Рвака. И тут же плюхнулась на свой стул, который Морозова неосторожно оставила вакантным.
– Смотрите, какой я вам оставляю пейзаж, – похвалилась Рвака, показывая за окно.
– Да уж, пейзаж, как в туалете, – раздраженно отвечала Морозова, не зная, куда присесть.
В этот миг в кабинет вошел ваш покорный слуга. Увидев Рваку в кресле завотделом, я попятился от такого дежавю… Но было поздно.
– Заходи, мой друг, заходи, – благожелательно сказала Рвака. – Вы уж, небось, окончательно меня похоронили. Может быть, даже поминки по мне справили. Но Рвака не так проста, как вы думаете. Рвака еще всем тут покажет, что такое подлинная культура. Ну-ка, дай сюда, чего ты принес…
Я безропотно, как под действием удава, протянул ей статью. Но тут не выдержала Морозова.
– Марина Ивановна, – сказала она многозначительно, – может быть, вы позволите мне начать выполнять мои служебные обязанности?
– Ах, да-да-да! – Рвака подскочила со стула, сунула ей статью. – Вот, пожалуйста, читай. Между прочим, рекомендую, очень способный автор.
– Да я как-то и сама догадываюсь, – Морозова начала терять терпение.
Но Рвака уже не слушала ее. Она принялась жаловаться мне на мужа-пьяницу и на поэтов-алкоголиков. Про поэтов-романтиков или, скажем, писателей-деревенщиков я еще слышал, но вот такое течение, как поэты-алкоголики встречал впервые. Меня разобрало, и я спросил, какие же современные поэты относятся к этому