– Например?
– Например, обещанную идею для романа! – подсекла учительница. – От всей души поздравляю с победой на «Хьюге», кстати. Может мне тоже чего-нибудь научно-фантастического написать?
– Вот тут вот синопсис набросал, – достал из тумбочки взамен шоколада пяток печатных листов. – Персонажей и особенности текстового мира, – протянул ей. – СССР отправил на конкурс фантастики целого товарища Леонова не просто так, а подав сигнал – фантастика у нас теперь жанр уважаемый, а значит скоро…
– В него ломанутся все, – закончила за меня Виктория Викторовна. – Космический завод, значит?
– Проблемы те же что и на земном – раздолбайство, лень, саботаж и не желающий перевыполняться сам собой план, – кивнул я. – Потом можно про сельскохозяйственную планету написать – типа огромный космический колхоз.
– Колхоз себе заберешь? – спросила она.
– Не, я, извините, в Нобелевскую премию целюсь, поэтому буду немного другие книжки писать.
– А сам говоришь «фантастика серьезный жанр», – заметила она.
– Так и есть, – кивнул я. – Я же не знаю, за какую из книг нормальную, литературную, а не как у Пастернака – политическую – премию дадут, поэтому работаю по площадям. Высокоуровневый постмодернистский детектив вот на днях издадут, дальше еще пару-тройку мощных книг разных жанров напишу. В следующем году снова. И снова – до победного. Таких сюжетов я вам не дам – не потому что жадный, а потому что сюжет в таких книгах глубоко вторичен.
– Завода мне хватит, – умиленно улыбнулась Виктория Викторовна. – Ты не переживай – ты и так для меня больше всех вместе взятых сделал. Я об этом помню, Сережа. Прости меня, ладно?
– Вы чего? – протянул намокающей глазами учительнице платочек.
Гормональные бури начались, видимо.
– Ты мне и публикацию, и Союз, а я тебя чуть с родственниками и Фурцевой не поссорила, – высморкалась она. – Уезжаешь теперь. Мама твоя приходила, рассказала, – ответила на мой вопросительный взгляд.
Давайте вешать всех собак на мать-одиночку!
– Я может и маленький еще, – улыбнулся я Виктории Викторовне. – Но импульсивных решений стараюсь не принимать. Мой отъезд вызван объективными причинами – в Москве и под ней мне делать нечего, а там – конь не валялся. Что-то вроде моего личного БАМа.
– Будь я моложе, я бы тоже на БАМ махнула, – мечтательно зажмурилась учительница.
– Видите, а меня ничего не держит, – неосторожно поддакнул я, получив в ответ обиженный взгляд.
Не такая ты старая, чтобы требовалось заверять тебя в обратном!
– Ладно, пойду я, – засобиралась она.
– Приходите еще, – последнюю фразу почти не пришлось выдавливать.
– На жалость давит, – заметила Виталина.
– Может и так, – пожал плечами я. – Пиши неожиданное поручение «Фонду».
Девушка заменила лист в машинке.
– Сим наместник Потемкинский