Паренек растерянно осмотрелся по сторонам, затем сел на траву и задумался. Он думал долго и о разном: о конях, доме, Игоре, маме, траве. За этими мыслями солнце закатилось за горизонт и наступили сумерки. Стало холодать. Неожиданно двери распахнулись и из них снова вышла хозяйка дома, неся в руках деревянный тазик с водой. Она не сразу разглядела Деяна в темноте, и дернулась от неожиданности.
– Ух, ну тебя! – воскликнула Марина, круто обходя его и скрываясь за домом.
Вскоре она вернулась уже с пустым тазом, и, застав мальчонку на том же месте, небрежно бросила, – Все сидишь? Ну-ну, – И опять скрылась за дверью.
Наступила ночь. Показались звезды и месяц. Стало слишком холодно и Деян полез в торбу за какой-то тряпкой, прежнее назначение которой, из-за ее ветхости, сложно было угадать. Он обернул ею голову и плечи и пересел с травы на свою сумку. На приоткрытых ставнях окон играл красный свет, истекающий изнутри дома. Дверь снова отворилась. Оттуда, не спеша, высунулась Марина с махровым платком на голове и оглядела крыльцо.
– Б-р-р, какой холод. Ты чего там уселся, бестолочь, замерзнуть хочешь? В дом быстро!
Деян несказанно обрадовался этому приглашению. И не от того, что ему предложили теплый кров. Предложи его кто другой, ему это было бы немногим лучше, чем ночевать в каком-нибудь сарае в стогу сена, как это и доводилось прежде. Для него главным было услышать это от нее. Ведь это означало, что он, наконец, выполнил поручение своей мамы.
Быстро собравшись, мальчик вошел в жилище. Дробя пятками мусор на полу, Деян осторожно миновал сени, заваленные разным хламом, и достиг горницы, из которой лился теплый свет. Женщина сидела на лавке и грела руки у огня. Она услышала, как Деян вошел и пробормотала:
– Коли голодный, так на столе щи стоят. Миски в коробе под лавкой, ложки там же. Обслуживай себя сам.
Деян сделал все в точности, как ему было сказано и уселся за стол. Щи оказались холодными и невкусными, но он все же уплел всю миску до конца. Хотелось еще, но мальчик, тем не менее, отложил ложку, и замер в некотором ожидании.
– Ну, чего? – раздраженно спросила тетка.
– Спасибо. – произнес Деян сипло, но отчетливо.
– Ха, – усмехнулась она, – воспитанный значит. Ну поглядим. Подь-ка сюда.
Деян подошел к печи.
– Да садись ты, не покусаю, – когда Деян сел, она внимательно оглядела его лицо, затем покачала головой и произнесла. – Неужто правда племянник? Как звать-то тебя?
– Деяном.
– Угу. Марфа назвала, сразу видно, – она тяжело вздохнула, как бы предвещая следующий вопрос, – Что сталось-то с ней?
Деян не был готов к такому. Вернее, первой его мыслью было ответить, что мама осталась дома, и послала к вам, но в его голове