Ответ женщины не озадачил будущего митрополита, напротив, он принял его как обычную реплику.
«Это очень резкий, грубый пример, но поставьте перед собой вопрос: не оказывались ли мы в нашей жизни, короткой или долгой, перед лицом подобной проблемы? Мы готовы верить в Божью любовь, в милосердие, во все Его положительные качества до тех пор, пока вдруг что-то не случается с нами или с теми, кого мы любим гораздо больше себя, и тогда наша уверенность и доверие рушатся. Но чаще всего, когда доверие рушится, мы не признаемся себе в этом и не делаем вывода, что теперь я больше не верю в Бога, а просто восклицаем: „Как это может быть? Как ужасно!“ Мы замыкаемся, закрываем глаза, ум, сердце».
И без перехода о. Антоний продолжает:
«Возьмите эту короткую молитву, четыре слова – «слава, держава, милость, человеколюбие», – каждое из них ставит нас перед проблемой нашей собственной веры и нашего собственного опыта. Мы можем отчасти ее решить, сказав: «Верую, Господи, прости мое неверие!» (ср. Мк. 9:24). И если наши слова искренни, если они действительно крик боли, вырвавшийся из нашего сердца, тогда мы имеем право их произнести, тогда они станут началом наших правдивых отношений с Богом. Но если это просто способ избежать ответственности, попытка воспользоваться словами Евангелия, чтобы, пожав плечами, сказать Богу: «Что я могу сделать, таково положение: если Ты мне не поможешь, я останусь неверующим», тогда слова «если Ты мне не поможешь» (их в тексте нет, я их прибавил), эти слова, обращенные к Богу, ко Христу, будут означать: «Ты должен мне помочь, иначе Ты будешь виноват».
Из этих размышлений, на первый взгляд умных, глубоких и искренних, я так и не вынес обещанных истин. Прежде всего, убедил ли митрополит несчастную, разуверившуюся в Боге из-за смерти любимого внука?
Митрополит Антоний Сурожский: «Каждый человек – икона, которую нужно отреставрировать, чтобы увидеть Лик Божий».
Не хотел касаться этой темы, упирался всеми «копытами», однако не смог устоять от соблазна. Вынудил меня вступить в разговор все тот же митрополит Сурожский своими ответами на самые актуальные вопросы его прихожан и журналистов. Не буду оспаривать доводы теолога, которыми он оправдывает кровавый путь человечества от дня сотворения мира, скажу только, что он лукавит, оправдывая этот путь какой-то божественной необходимостью. Он даже сына обрек на крестные муки и не откликнулся на его