…Он протянул руку. Дрожащие пальцы коснулись белой пластмассы, показавшейся отчего-то невероятно холодной. Коснулись – и тут же отдернулись. Открыть холодильник Паша не смог.
Вместо этого отправился в большую комнату, к шкафу. Долго шарил по нужной полке – справа, слева, посередине – разозлился и вывалил все белье на пол.
«Мыльница» не нашлась.
Версия с домушником обрела реальность. Или?..
Он вернулся на кухню, отхлебнул еще коньяка. Закончил мысль.
Или фотоаппарат забрала в свой последний приход Лариса. Шикунов, хоть убей, не мог вспомнить, что именно она в субботу укладывала в две большие сумки. Смотрел тогда – и не видел. До того ли было, когда в ванне валялась Лющенко?
Позвонить, спросить?
А если все-таки труп переложила она? Или ее мать?
Паша вновь долгим глотком приложился к горлышку бутылки. Хорошая штука, из горла и без закуси идет за милую душу… Внутри опять потеплело. Используя недолгий миг коньячной решимости, Шикунов резко распахнул дверцу.
Трупа в холодильнике не было.
4
Он сидел на табуретке, завороженно уставившись в белое нутро «Индезита».
Если Лющенко сюда не запихивали, то кто и зачем вынул полки? Может, попытались впихнуть – но не получилось? Может, трупное окоченение длится дольше, чем смутно помнилось из прочитанных детективов Паше?
Возможно, возможно…
Но есть и другой вариант. Когда Шикунов лихорадочно метался по квартире, собираясь в Александровскую, у него ведь гвоздем в голове засела мысль о процессе разложения и о сопровождающем сей процесс запахе. И Паша настойчиво искал способ, как избегнуть и того, и другого.
Запихать труп в холодильник – мысль вполне логичная при таких исходных данных. Допустим, к ее исполнению Паша и приступил, вытащив полки. Но потом остановился на более эстетичном и гигиеничном варианте (продукты из холодильника, приютившего Лющенко, в глотку потом все равно бы не полезли). Однако именно холодильник натолкнул Шикунова на мысль воспользоваться льдом, изобильно наросшим в морозилке опять барахлящего ЗИЛа.
Логично. Здраво.
Но есть маленький нюанс. Паша абсолютно не помнил подобный ход своих рассуждений. Более того, извлечение полок из «Индезита» в его памяти никак не отложилось. Смутно вспоминалось, как лед сыпался из большой миски в ванну, но каким образом Шикунов пришел к такому решению, он теперь понятия не имел.
Плохи дела. Провалы в памяти – признак тревожный. Этак панические мысли о собственном сумасшествии, накатившие при виде опустевшей ванны, могут сбыться. Попробуем еще раз…
Он попробовал –