– Должно быть, вы просто сумасшедшая. Я рисковал из-за вас собственной жизнью.
– Вас никто не просил… – уже тихо и неуверенно пролепетала она.
– Что ж. Не делай добра. Я запомню.
Хэнк подпрыгнул на ноги, приводя себя в чувство.
– Я позабочусь о вас, как и обещал, иначе вы точно умрете, но уже от воспаления легких. Поверьте, это долгая и мучительная смерть. Не то же, что красиво разбить висок о скалы и остаться лежать на берегу в красном пальто… А потом идите, куда вам требуется.
Отчего-то незнакомка покорно согласилась.
Завернувшись в плед, она сидела в доме Хэнка, пила теплый чай и сушила мокрые волосы. Зубы все еще неподконтрольно стучали, когда губы ее касались кружки. Хэнк, наполовину уставший, наполовину злой, исподтишка наблюдал за гостьей. Ее черты постепенно сглаживались, а бледные щеки покрывались румянцем, хоть и болезненным.
– Вам все-таки следует показаться врачу, – он потянулся за телефонным справочником. – Промокнуть осенью, да еще и в такую сырую погоду – не лучшее, что может произойти с организмом.
– Нет, не нужно. Я бы не хотела привлекать столько внимания к своей персоне.
– Именно поэтому вы решили броситься в воду посреди шторма? – усмехнулся Хэнк.
– Давайте забудем…
Она поежилась и опустила глаза, будто ей стало немного стыдно.
– Хорошо. Вам лучше?
– Да, спасибо.
Она осматривала комнату, и взгляд ее, улавливая новые, незнакомые детали, становился все более заинтересованным.
– Я, между прочим, ваша соседка. Мисс Ноэль. Можно просто Нэнси.
– Мистер Бродвик. Можно просто Хэнк.
Впервые за все время Нэнси улыбнулась, и Хэнк почувствовал себя довольно необычно.
– У вас так уютно. Настоящий домик отшельника. Давно здесь обитаете?
– Чуть меньше недели.
– Простите мое любопытство, но чем вы занимаетесь?
– Я писатель, – Хэнк не припомнил момента, когда бы еще признание далось таким смущением в голосе.
– Как здорово. Наверное, это очень романтично. Вы сидите здесь один под слабым светом лампы, пишете страницу за страницей и…
– …и потом не знаю, чем платить по счетам. Да, все именно так, как вы и представляете. Но в то же время совершенно иначе. Быть… считать себя писателем – довольно тяжело. Это труд без отдачи и шанса когда-либо ее получить. Так что не впечатляйтесь, Нэнси.
– Правда? Хотите сказать, вас никто не читает?
Он отрицательно помотал головой.
– А вы давали почитать друзьям?
– У меня нет друзей.
– Вот как?
– Точнее, есть… Но им совершенно неинтересны мои романы. Я не расстроен. Каждый имеет право на свободу от чтения чужих рукописей.
– Не беспокойтесь, Хэнк. У меня тоже нет друзей.
Повисла неловкая пауза, и он растерянно почесал за ухом.
– Кажется,