чтобы ничего не говорить о помощи немецким альпинистам со стороны. 2 февраля 1943 года, когда немецкие горные стрелки ушли с Кавказа, начальник альпинистского отделения опергруппы Закавказского фронта воен-инженер третьего ранга Александр Гусев получил задание провести в районе Эльбруса «обследование баз укреплений противника, снятию фашистских вымпелов с вершин и установлению государственных флагов СССР». Советские альпинисты под руководством младшего лейтенанта Николая Гусака взошли на Эльбрус и 13 и 17 февраля установили на обеих вершинах Эльбруса советские флаги. Это сделали Александр Сидоренко и Бекну Хергиани. Интересно, что самих немецких флагов на вершине они не нашли, а только корешки от них на альпенштоках. Можно предположить, что перед отступлением немцы флаги сняли (Грот после войны вспоминал, что они дважды поднимались на Эльбрус), либо они пришли в ветхость. Не нашли там и записки немецких альпинистов, которую обычно оставляют при восхождении. Следует сказать, что зимнее восхождение на Эльбрус – гораздо более сложная операция, чем летнее восхождение. Александр Михайлович Гусев после войны заведовал кафедрой физики моря МГУ и умер в 1994 году в возрасте 82 лет. В мемуарах Гусев утверждал, что во время восхождения в окрестностях Эльбруса бродили группы отставших от своих немецких егерей, якобы превратившиеся в бандитов, против которых действовали части НКВД. В действительности все германские горные стрелки ушли с Главного Кавказского хребта, и здесь могли продолжать действовать только антисоветские партизанские отряды из балкарцев.
Генерал-лейтенант Алексей Иванович Нестеренко, с мая 1942 года возглавлявший оперативную группу гвардейских минометных частей Южного фронта, вспоминал, как утром 7 августа «в Белореченской мы встретились с Р. Я. Малиновским, доложили ему о состоянии своих частей и отданных нами боевых распоряжениях. Как всегда, Родион Яковлевич спокойно и внимательно выслушал нас и рекомендовал выехать в Майкоп, чтобы гвардейскими минометными дивизионами усилить оборону этого очень важного направления.
В своем штабе мы срочно оформили приказ, устно отданный в Лабинске, и выехали в Майкоп. В приказе гвардейским минометным частям ставилась совершенно самостоятельная задача – держать оборону, прикрывать отход наших войск к Майкопу и вести борьбу с танками противника…
В ночь на 9 августа штаб опергруппы разместился в Хадыженской, на ее северо-западной окраине. Утром мы должны были представиться маршалу Советского Союза С. М. Буденному. Штаб готовил нам справку о состоянии частей. И вдруг неожиданно появился Москвин. Вид у него был озабоченный.
– Что случилось, Арсении Петрович? – спросил я.
– Танки противника форсировали реку Лаба южнее Лабинска, обходят нас справа, идут на Майкоп. Все попытки гитлеровцев форсировать Лабу на участке Курганная— Лабинск нами отбиты. Прошу разрешения срочно отвести дивизионы к Майкопу.
Москвин
