– Кирби, – повторил я, смакуя каждый слог. Необычное имя.
– Ты не знаешь моего имени, но назвал меня Бабочкой, почему?
– Потому что однажды, дверь твоей комнаты была открыта, ты танцевала и напевала песню из фильма «Рок в летнем лагере», а на стене висел стенд с бабочками. – Я взглянул на нее, подмечая, что ее щеки стали пунцовыми. – Это показалось мне милым.
Докурив, я положил окурок рядом, чтобы позже выбросить его в мусорное ведро. И нет, я не заботился о чистоте дома Холстедов, я всего лишь ценил труд людей, которые убирали этот двор.
– Ты… Долго стоял, пока я…
– Пока ты отыгрывала главную тему фильма?
– Это так ужасно, боже! – воскликнула она, роняя голову на колени и пряча лицо в ладонях.
– Нет, мне понравилось, к тому же когда знаешь все песни наизусть… Я еле сдержался, чтобы не подпевать.
– Ты знаешь все песни из фильма? Но это же девчачий фильм.
– Во-первых, это было грубо, а во-вторых… – Я замялся, вспоминая белое лицо Эвы, волосы, прилипшие к ее коже и холодную маленькую руку. Вся смешливость и тепло испарились, оставляя за собой лишь выжженную землю.
– Что, во-вторых?
– Ты слишком любопытна, – тихо сказал я, даже не потрудившись натянуть улыбку, потому что устал держать свой привычный образ.
Кирби моментально сжалась, краска отлила от ее лица, а плечи поникли. Однако она продолжала смотреть в мои глаза. По позвоночнику пронесся холодок и от непривычного для меня ощущения, что вызывал ее взгляд, впервые захотелось бежать. Это не было чем-то неприятным, скорее наоборот, но именно это и пугало меня.
– Ты зол. И, кажется, грустишь?
– Все круто, я в отличном настроении. – Я выудил еще одну сигарету, отводя взгляд в сторону, но продолжая чувствовать ее внимание на щеке.
Почему я все еще сижу здесь?
Сделай, как любая из них, засмейся как идиотка, и предложи выпить или потрахаться. Не нужно уверять меня в том, что тебе есть дело до этого мира и до каждого его обитателя. Будто тебе интересен я, а не тот, на кого возлагает большие надежды весь чертов городок.
– Это не так, – уверенно возразила она, чем разозлила меня.
– Малолетка собирается провести сеанс психоанализа? Ну, давай, продемонстрируй, на что ты способна.
Светлые брови столкнулись на переносице в возмущении, Кирби сложила руки на груди и уставилась перед собой:
– Нет, я не должна была говорить этого…
– Давай же, или продолжишь трусливо поджимать поросячий хвостик? – язвительно выпалил я, наслаждаясь яростью, отразившейся в холодных глазах.
– Ты не тот, за кого выдаешь себя. Трейси постоянно говорит, что ты богат, и все так считают, но я думаю, что это неправда. Твоя машина не ретро, она просто старая. Твоя одежда едва ли потянет на пятьдесят долларов, учишься ты благодаря стипендии, – выпалила она, гневно сузив глаза. Ехидная улыбка пропала с моего лица. И Бабочка заметила это. – Твоя улыбка фальшивая, как и большую