– Очнулась? – произнес он. Из-за покалывающей ладонь темной руны я не смогла определить, говорил ли незнакомец на абрисском языке или же на теветском.
Он остановился перед изножьем кровати, скрестил руки на груди.
– Поаккуратнее с рукой. Я нанес заживляющую мазь, так что будет жечь. Как ты себя чувствуешь?
– Сносно, – севшим ото сна голосом, соврала я, хотя чувствовала себя так, будто проспала целые сутки: тело страшно ломило, а голова напоминала чугунный котелок. – Ты здравник?
– У нас принято говорить знахарь, – поправил он.
Выходит, домой меня все-таки не вернули.
– Как долго я здесь?
– Четыре часа. Ты поразительно быстро очнулась.
Проигнорировав недвусмысленный намек на то, что обычному теветскому неофиту было не по силам прийти в себя за столь короткое время, я спросила:
– Когда меня возвратят домой?
– Как знахарь, я советую воздержаться от перемещений хотя бы пару суток…
– Могу я вернуться сегодня? – перебила я. – Не имею никакого желания оставаться здесь дольше.
– Как скажешь. Твое здоровье, тебе им рисковать, – развел он руками, давая понять, что плевать хотел, отправится теветская девчонка восвояси или же сразу на тот свет. – Если хочешь перемещаться сегодня, то тебе надо восстановить магический источник. Или как вы это называете? Свет?
Я коротко кивнула.
– Здесь вещи, – указал он на стул с аккуратно сложенной одеждой. – Одевайся и спускайся в кухню.
– А где Рой? – уже ему в спину спросила я.
– Рой? – удивленно оглянулся он.
– В смысле… Кайден.
– Подозреваю, что вернулся на вечеринку. Он, похоже, решил переломать руки, а заодно и шеи тем кретинам, которые тебе выжгли руну «знание». Сколько надо было вложить черной магии, что даже Голубая кровь не может ее перебороть? Безобразная работа! Как будто стило в руках в первый раз держали. Сволочи!
Услышав название, каким в Тевете называли Истинный свет, я почувствовала, как у меня вытягивается лицо, и севшим голосом поправила:
– Сволочь.
– А? – не понял знахарь.
– Он был один.
– Вот ведь ему не повезло, – со смешком отозвался ведьмак. Он тихо вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Стряхнув оцепенение, я кое-как выбралась из кровати, одной рукой умылась в медном тазу, натянула одежду. Длинное вязаное платье оказалось великоватым, зато обувь пришлась впору. Одежда едко пахла лавандовыми шариками от моли, видимо, прежде долго пролежала в сундуке.
Выбравшись из спальни, я неожиданно оказалась перед крутой деревянной лестницей. Внизу