Наверное, Артёма всё достаёт, и спокойное лицо искажает злость. Его терпение кончилось, по глазам видно, я его уже хорошо изучила, сейчас что-то будет. И точно! Он встал, схватил девушку за руку, заведя её ей за спину, от чего она взвизгнула.
– Ворон, пусти, мне больно! – шипит девушка.
– Ирка, сто раз говорил, не лезь ко мне, ты мне не нужна, а если не понимаешь по хорошему, объясню по другому. И ни когда не касайся меня, поняла? – от ледяного тона по спине пробегают мурашки. Он отпускает руку и девушка убегает, бросая в его сторону проклятья.
Артём сидит, прикрыв глаза и массируя виски, потом открывает их, и наши взгляды встречаются. Я подхожу, сев рядом, на соседний стул.
– Зачем ты с ней так? Мог бы спокойно всё объяснить. – зря, наверное, я это сказала, его лицо тут же напрягается.
– Не твоё это дело. Как хочу, так и обращаюсь. Ты думала, я такой хороший? Ни чего подобного, так что, держись от меня подальше, если жить спокойно не надоело. – цедит сквозь зубы, соскакивает со стула и уходит.
– Не обязательно строить из себя козла! – выкрикиваю вслед, Артём останавливается, потом подходит ко мне широким шагом, и я встречаю его потемневший взгляд.
– Не тебе мне говорить, что делать, лучше помолчи. – почему-то я уверена, что он мне ни чего не сделает, поэтому не отступаю.
– А то что? Артём, ты же не такой. Зачем тебе всё это? – говорю всё, что думаю.
– Ты меня не знаешь, и не тебе судить, какой я. Не надо играть в мозгоправа, ладно?
– А если я рискну? Не маленькая, сама решу, что мне нужно, а что нет. Может, я хочу знать. – он отходит, сев на диван, зарывается руками в волосы, потом смотрит на меня. – И можешь на меня так не смотреть, не напугаешь, – вижу, что у Артёма болит голова, и сильно. Подхожу сзади, и массируя его голову, плавно переходя на шею. Он сначала напрягается, потом расслабляется. – Лучше?
– Да, но как ты это сделала? Думал, голова треснет пополам, а ты… И как ты вообще узнала? – смотрит на меня удивленно, будто я что-то невозможное сотворила.
– Ну, скажем, у меня руки сами тянутся туда, куда надо. Не знаю, как объяснить, но каким-то образом получается снимать чужую боль. Иногда… Ловкость рук, и ни какого мошенничества.
– Спасибо. Мир, и прости за грубость. А та девушка… Долгая история, но, поверь, она это заслужила. – я пожимаю плечами.
– Дело твоё, Артём, ты прав. Пойду, на воздух выйду, тут душно. – он кивает, обещает присоединится минут через десять. И я ухожу на улицу. Вдохнув ночного прохладного воздуха, спускаюсь по ступенькам вниз. В доме и правда, душно.
Теперь у меня ужасно ломит руки, и немного болит голова. Бабушка всегда ругается, когда я снимаю так чью-то боль. Не виновата же я, что я вот так устроена! Не могу не помочь.
На улице прохладно и свежо, что радует. А около дома так красиво! С одной стороны большая беседка, в которой сидят несколько человек, над чем-то смеются. Ну, хоть кому-то весело. С другой