– Ого, это же Яна Вербицкая, – восхищенно проговорил кто-то, увидев брюнетку в изумрудном платье, которая возвышалась над всеми другими девушками в компании.
– Точно, она! Красивая! – поддержали его голоса. – Милашка!
Я, не выдержав, оглянулась, заметив, как Яну провожают взглядами какие-то парни. Она всегда была такой – хотела быть в центре внимания, и добилась этого.
– Кто это? – задумчиво спросила у Алены Ранджи, когда мы чуть-чуть отошли.
– Знакомая девочка, – отозвалась подруга.
– Это таких принято называть чиками? – хихикнула Алсу.
– Это «Мисс города», Вербицкая, – отозвалась Алена, которая тоже участвовала в прошлом году в этом конкурсе. Как я уже говорила, победительницей она не стала, хотя имела на это все шансы. Лишь третье место. Подруга не рассказывала всего, но, кажется, во время конкурса они с Яной не очень поладили.
Мы обе: и я, и Алена не были в восторге от Яны Вербицкой, однако я ненавидела ее куда сильнее и дольше, чем моя подруга. Если они были соперницами в мире моды, то я ненавидела длинноволосую куклу с глазами совершенно по другой причине.
– А, это она тебя обошла на конкурсе? – спросила прямая, как палка, Ранджи. – Она хуже тебя. Все знают, что хуже. Наверняка взяла золото, то есть первое место, – поправилась она, – потому что дочурка богатых папы и мамы.
Ранджи, да ты опять попала в точку! Еще каких богатых мамы и папы. Алена пробивалась сама, а Яна, девочка из «золотой молодежи», почти не прикладывала никаких усилий. У нее было все, что она хотела.
– Ой, да ладно, что было, то прошло, – махнула руками наша светловолосая подруга. – Пройдемте уже быстрее, нас мальчишки ждут.
Дан, Женька и Темные Силы действительно ждали нас на стоянке, около здоровенного внедорожника Ранджи, похожего на танк. На улице стало еще холоднее, даже замерзшая луна закуталась в лоскутное одеяло из облаков, как ребенок лишь высунув нос. А изо рта валил белый пар, неохотно растворяющийся в темноте ночи.
Даниил был возмущен поведением охраны и ругался на чем свет стоит, упоминая их родственников и друзей, изредка он переключался на Олега и вопил на него, чтобы тот заткнулся. Женька, выпустивший всю свою агрессию во время драки и у которого теперь была рассечена бровь, почему-то молчал, прислонившись к холодному боку машины, и не глядел на меня. А вот никогда не унывающий Темные Силы, несмотря ни на что, был весел и, кажется, пел какую-то совершенно дикую песню.
– Эх, трупячечная, эх, мертвячечная, – голосил он на манер какой-то известной русской народной композиции, залихватски хлопая то в ладоши, то по коленям, правда, иногда он промахивался и пытался ударить воздух. – Трупяки мои, мертвяки