Крабовое наслаждение. Кирилл Романов

кружили над Дмитрием, закрывая ясное голубое небо и редкие пушистые облака фюзеляжами и винтами. Он стоял на причале, обнимал Монику (такое имя ему казалось привычным для кубинки) и целовал её. Разгромив картель (ещё не остывшие тела бойцов лежали на пляже, в бунгало, плавали в полупрозрачном бледно-бирюзовом Карибском море), обеспечивающий всё Восточное побережье США наркотиками, он нарушил миллион человеческих законов, перед ним открылась перспектива сесть в тюрьму на пожизненное (в лучшем случае), жаря крыс на костре, чтобы не оголодать от зековского пайка, и складывая сигары для толстосумов с большой земли, но Дмитрий был чист перед совестью – он спас девушку из лап ужаснейшего наркобарона Хесуса Мариэля Ла Круса (именно так звали мерзавца в воображении пьяного дурака) и бесспорно мог себе позволить поцелуй.

      3. Крабовое наслаждение

      – Милый, вставай! Сколько можно лежать! Так весь отпуск пройдёт, – будила Арина мужа. После вчерашнего ужина прошло восемь часов. – Встава-а-ай! Кто рано встаёт, тот не ждёт очереди в рестораны и на экскурсии! Ты мой пушистый негодяй, – ласково сказала она и чмокнула в его щетинистую щёку.

      «В жопу твой отпуск и тебя в жопу», – тонкой нитью связала мысль Дмитрия его едва пробудившийся, ещё не отвыкший от прекрасного сна, разум с повседневностью. Голова жутко болела, в висках расположились два жирных крота, по которым кто-то бил увесистым молотком. Арина принесла пару таблеток и они незамедлительно подействовали.

      Утро стало потерянной субстанцией, Дмитрий заснул ещё на три часа, и Барановы вышли из отеля только к обеду. В буклете, ставшим постоянным другом в клатче Арины, по меньшей мере значилось полсотни отличных мест для перекуса, и все они в пешей доступности, но название «Крабовое наслаждение», так практично переведённое в интернете, вызывало почти что тахикардию, и на нём Барановы (Баранова) и остановились.

      – Крабовое наслаждение, ты представляешь! – пищала от радости жена. Радость бурлила в ней и плодоносила ещё больше радости. Такой вот незамысловатый круговорот эмоций. – Там крабы, поди, и угри, я думаю, и устрицы, и фрукты… И крабы! Крабы, Дима, вкусные крабы! Идём, я готова!

      – Да что ты, на хрен, такое говоришь… – чуть слышно причитал Дмитрий и натягивал на себя шорты цвета кофе с молоком. Больше он не совершит ошибку, выходя на адскую испепеляющую прогулку в длинных штанах.

      – Милый, я тут подумала…

      – Неужто.

      – А в Центральной Америке водятся съедобные крабы? Как бы не ошибиться…

      – Как бы не ошибиться, – не вникая в смысл фразы, не вдумываясь, загипнотизированный очаровашкой-кубинкой, повторил Дмитрий и пошёл вслед за Ариной. В Центральной Америке точно водятся дуры. Вот они водятся, а крабы… Эх, Моника, где же ты сейчас? Снова ложишься под мерзкого дедулю? Стоит ли он того? Наверняка его вялая кочерыжка не способна увеличиться и на полсантиметра. Наверняка в один день он отключится и старческой согбенной походкой направится к праотцам,