Да, первые годы Алпаслан помнит смутно… Впрочем, тогда он носил иное имя, коим его величала лишь мать, – на кухне, где ребенок проводил большую часть времени, его называли разными обидными прозвищами. «Белая собака» было самым «нежным» из них. Впрочем, такое отношение к мальчугану сохранялось лишь до того момента, пока мама не стала младшей женой Беркера-ага. С появлением маленькой Эсины изменился как статус молодой женщины, так и ее привилегии – и последние полгода жизни в гареме мальчик провел рядом с мамой и сестренкой в женских покоях.
Самое лучшее, самое спокойное и счастливое время в его сознательной жизни…
А в семь лет Беркер-ага отдал его в корпус ени чиры. И тут-то мальчуган узнал, что такое настоящая ненависть, ярость и страх. Пусть на кухне гарема его унижали и обзывали обидными словами, там его, по крайней мере, никто не бил. Легкие подзатыльники (правда, будучи на кухне он их легкими не считал) не в счет. А вот в корпусе…
Сейчас Алпаслан вспоминал это время с легкой ностальгией – ибо он с честью, достойно мужчины прошел все испытания, брошенные ему судьбой. Корпус стал местом, где сырое железо его тела и души было расплавлено и перековано заново – в стремительный и разящий клинок. Вот только чего будущему «льву» стоила эта перековка в те детские годы…
Сегодня Алпаслан умом понимал причину ненависти будущих соратников. Зависть. И хотя бывший раб никогда не думал, что у других могут быть основания ему завидовать, он очень сильно ошибался…
До корпуса Алпаслан никогда не голодал, даже не знал такого понятия – голод. Пусть на кухне его кормили не яствами для гарема, но на миску жирной бобовой похлебки на мясном бульоне, да с изрядным куском пресной лепешки он всегда мог рассчитывать. Перепадало ему и с господского стола, а уж мама всегда запасала сладостей к их встрече. Попав же в корпус и столкнувшись на первых порах с довольно скудным рационом (как ему тогда казалось), мальчишка позволил себе сказать об этом вслух, ну а заодно поведать только-только появившимся товарищам, как питался раньше. Его жестоко избили – и продолжали избивать всякий раз, когда «откормыш» приходил есть.
Учителя в тот момент еще не вмешивались в отношения между будущими ени чиры. Какое-то время мальчишкам лишь давали немного еды из остатков трапезы старших учеников, да предоставили ночлег в старой, полуразвалившейся казарме. Зато учителя ненавязчиво, но очень внимательно следили за тем, как себя проявят юноши, находясь в среде себе подобных, среди равных. Будущие харизматичные лидеры нередко проявляли себя именно в этом бараке.
Но вряд ли кто смог бы разглядеть в забитом до полубессознательного состояния мальчишке будущего командира «рискующих головой».