– Да я, черт возьми, в жизни не слышал ни о каких адских механизмах, – возразил Габриэль и вспыхнул: он только что выругался в присутствии леди, пускай то и была всего лишь Шарлотта.
– Я верю тебе, – сказала она. – Не знаю, поверит ли в это консул Вейланд, но это решать не мне. Если ты дашь мне адрес…
– У меня нет адреса, – отчаянно бросил Габриэль. – Куда мне идти?
Шарлотта молча смотрела на юношу, приподняв одну бровь.
– Я хочу остаться с братом, – наконец признался он, понимая, что слова эти прозвучали раздраженно, но не умея справиться с гневом.
– Но твой брат живет здесь, – ответила Шарлотта. – А ты вполне ясно выразил свое отношение к Институту и ко мне лично. Джем рассказал мне о твоих взглядах. Сказал, что ты полагаешь, будто мой отец довел до самоубийства твоего дядю. Это не так, но я не жду, что ты мне поверишь. Так что я не понимаю, почему ты хочешь остаться здесь.
– Институт – это убежище.
– А под руководством твоего отца он тоже остался бы убежищем?
– Я не знаю! Я не знаю, какие у него планы… какие у него были планы!
– Так почему ты во всем соглашался с ним? – Шарлотта говорила мягко, но в голосе ее не слышалось ни капли сочувствия.
– Потому что он мой отец! – воскликнул Габриэль.
Он отвернулся от Шарлотты и тяжело задышал. Едва осознавая, что делает, он обхватил себя обеими руками, как будто бы пытаясь спастись от неминуемой развязки.
Воспоминания последних двух недель, которые Габриэль пытался заключить в самые отдаленные уголки своей памяти, обрушились на него с новой силой: несколько недель, проведенных в доме, откуда отослали всех слуг, жуткие звуки с верхнего этажа, крики в ночи, окровавленные ступеньки, неразборчивая речь отца, доносившаяся из-за закрытой двери библиотеки, странные фразы, которые звучали так, словно он забыл, как говорить по-человечески…
– Если вы собираетесь выставить меня на улицу, – с жуткой решимостью в голосе сказал Габриэль, – то выставляйте сейчас. Я не хочу думать, что у меня есть дом, когда у меня его нет. Я не хочу думать, что снова увижусь со своим братом, если этого не случится.
– Думаешь, он не пойдет за тобой? Не разыщет тебя, где бы ты ни был?
– Думаю, он уже показал, кто ему важнее всего, – произнес Габриэль, – и это не я. – Он медленно выпрямился и опустил руки. – Прогоните меня или позвольте остаться. Умолять я не буду.
– Этого и не нужно, – вздохнула Шарлотта. – Еще ни разу я не прогоняла человека, который говорил мне, что ему некуда идти. Не прогоню и сейчас. Я прошу только одного. Разрешая кому-либо жить в Институте, в самом сердце Конклава, я даю этому человеку огромный кредит доверия. Не заставь меня пожалеть о том, что я поверила в тебя, Габриэль Лайтвуд.
Тени в библиотеке стали длиннее. Тесс сидела возле окна, рядом с притушенной голубой лампой. У нее на коленях уже несколько часов лежала раскрытая книга, но читать не получалось: глаза девушки скользили по строкам, но она не