В одной руке она держала высокий бокал на тонкой ножке, а под другую руку ее поддерживал счастливый молодой человек. И это был тот самый мужчина, которого я сегодня видела на станции Вторая речка, только молодой! И не в форме, а в костюме с галстуком.
У меня аж дух захватило. Такая пара! И явно они на каком-то праздничном приеме. И этот парень сегодня ведь сходу узнал Альбину, несмотря на пропасть между ее образом тогда и сейчас! Что же у них тогда случилось, в самом-то деле? В том, что они были парой с весьма серьезными намерениями, я не сомневалась ни минуты. И счастливой парой. Так почему же он уехал куда-то и лишь недавно вернулся, а она вышла за алкоголика и стала выглядеть такой чувырлой?
Тут из зала донесся ленивый окрик:
– Аля! Альбина! – звал Вадим.
Я решила проигнорировать. Не хватало еще бегать по первому требованию. К тому же, я занята.
Но нудные крики не прекращались.
– Аля! Альбина! – он явно вознамерился меня достать, взять измором. Не на ту напал!
– Закрой дверь, пожалуйста, – попросила я деда.
Но не успел дед встать, как на пороге возник лохматый, недовольный Вадим.
– Ты думаешь меня кормить? – возмущенно произнес он.
Ну да, ну да, для некоторых мужчин «жена – это друг человека».
– Тебе что, три года, что тебя надо кормить? – повернулась я к вошедшему.
Он вытаращил глаза. Удивительно, как еще челюсть не отвалилась.
– Ты здесь в первый раз и не знаешь, где кухня находится? – спокойно продолжала я. – Попроси дочку, она покажет, где кухня. Открой холодильник и найди там себе еду. У тебя для этого есть руки, ноги и прочие приспособления. Ты не инвалид, слава Богу. А я занята.
Дверь тихонько закрылась с той стороны, а я продолжила свой увлекательный просмотр.
Следующая фотография заставила меня окаменеть. Боже! Сначала меня бросило в жар, затем по телу заструился неприятный холодный пот.
Со снимка на меня холодно взирал тот самый светловолосый мужчина со станции Вторая речка, и теперь он был в военной форме и фуражке. А рядом с ним победоносно улыбалась… сестра Альбины! На обороте было написано «Мамочке и папочке от Олечки и Димочки в день свадьбы, 5 июля 1972 года». Это…это что это? У меня слов приличных не было!
Дед тем временем в волнении ходил по комнате из угла в угол.
– Ты просила меня выбросить эту фотографию, – говорил он извиняющимся тоном, – я помню это. Но я не смог, понимаешь? Вы ведь обе мои дочери. Ты моя дочь, и она – моя дочь! Ну не смог я это выбросить, прости меня, дурака старого! Давай я сейчас ее выброшу!
И он в самом деле потянулся к фотографии.
– Нет! – я закрыла собой ворох фотографий и добавила потише: – Не надо.
Из прихожей до нас вдруг донесся какой-то грохот, потом маты Вадима, а следом пронзительные Риткины крики:
– Папочка, папочка!
Что такое? Вадим собрался уходить к маме? Потому что не накормили, не обслужили, не подали, стол не сервировали?