Пятёрка врагов отхлынула в сторону, решив отступить и найти более лёгкую цель. За их спинами перескочил на палубу галеаса мушкетёр и, положив на фиксирующую палку ствол мушкета, стал в меня наскоро целиться.
– Э, бармалеи, мы так с вами не договаривались, – воскликнул я, уже вытаскивая левой рукой из перевязи пистоль. Быстро прицелившись, смог опередить мушкетёра, резко нажав на спуск. Грянул выстрел, и мушкетёр свалился на палубу, а его мушкет, с уже подпаленным порохом, упал вслед за ним, произведя выстрел куда-то в сторону.
Но силы были неравны. Испанские моряки, перебив почти всю команду первой галеры и не трогая мага, бросились обратно, защищать свой галеас. Да только и они понесли уже ощутимые потери. Драка пошла на равных и мой одинокий клинок ничем уже не мог помочь.
В это время к нам на всех парах, то есть на всех вёслах, спешили оставшиеся три галеры. С кормы было прекрасно видно, как напрягались подставленные жаркому солнцу мышцы на голых руках гребцов, и как изгибались вёсла от тяжести воды и прикладываемых усилий.
«Песец, – мелькнула мысль, – большой песец! Пора сваливать, пока не поздно!»
Видимо, подобная мысль пришла в голову не только мне. Жуан Агилара взглянул назад. Одна из галер, сцепившись с пинасом, выкашивала его команду, которая уже почти не сопротивлялась. А две другие вражеские галеры были совсем близко, и нам совершенно некуда было от них деться, разве что сразу на небеса.
Я стал озираться вокруг и, увидев подходящую и относительно целую шлюпку, стал прорубать к ней дорогу. Надо было сматываться. На моем пути попался здоровенный негр с острыми треугольными зубами людоеда, в руках он держал огромную саблю.
Он стоял между мною и лодкой, а значит, должен был отступить в сторону, по моему мнению. Но негр оказался на редкость тупым и не понимал по-хорошему. Обменявшись ударами, от которых у меня буквально отсохла правая ладонь, я извернулся и смог поразить его изо всей силы, которая у меня ещё оставалась.
Негр, ожидая удара, ответил на него своим. Громкий лязг, и у меня в руках остался обломок сабли, а сам я покатился по палубе, выронив, при этом, эфес с остатками клинка. Но это оказалось к лучшему, потому как один из турок в это время решил поучаствовать в нашей схватке и запустил в меня короткий, но широкий метательный нож. Просвистев, тот по ошибке вонзился в живот негра.
– Ааааа! – разнёсся над кораблём животный крик ярости, и ещё живой негр в отместку зарубил саблей мазилу, развалив его надвое, после чего повернулся ко мне и получил уже от меня довольно подлый удар дагой в грудь. Отразить он его не успел и, выронив саблю, схватился за круглый эфес, крепко вошедший в его тело.
Ну, в единоборствах я не силён и, оставив в руках негра свою дагу, бросился бежать в трюм, к сундуку. Оттуда срочно нужно было забрать свою шпагу, она была ценнее всего этого