– Она мне написала, что у нее срочные дела дома! – недовольно воскликнул Ангел, буравя взглядом Эшли.
Та мило ворковала в мягких объятиях парня рядом с ее автомобилем.
– Опять весь рабочий процесс идет семимильными шагами к черту, – разочарованным тоном заключил Мэттью, – что он тут делает?
Знакомая черная косуха контрастировала с волосами цвета льна, спускающимися до плеч. Слегка напряженные, широкие густые брови добавляли задумчивому прищуру, вызванному лучами солнца, твердости и глубины. Непростой характер выдавал подбородок с ярко выраженной ямочкой посередине.
Уилл Клепп – соло-гитарист нашей группы, ее гордость и позор одновременно. Внимая каждому слову Эшли и положительно кивая, он казался совершенно спокойным человеком. Однако когда губы Уилла смачивал алкоголь, лицо его буквально пропитывалось нечеловеческим пофигизмом; любое время суток переставало быть томным и превращалось в воображаемую поездку на пикапе с выгравированным названием «Охреневоз» на покосившейся табличке для номера. Наш водила-гитарист мчал со скоростью девяносто миль в час куда-то в закат, собирая каждую кочку пыльной и дряхлой дорожной змеи. Мы и пара незнакомцев, как будто откинутые на семьдесят лет назад на окраину штата Невада, резко подпрыгивали в открытом кузове, рискуя вылететь в канаву.
В сравнении с ребенком-балагуром, которого выпускал Мэттью на прогулку в основном для веселья, у Уилла был дьявол-подросток, познавший все метания пубертатного возраста. А главное, что Уилла все устраивало, он этим жил. Конечно, до больших преступлений не доходило, но мелкое хулиганство – это, пожалуйста. Например, разбудить весь район с криками: «Вы все – тупые задницы»!; вилять по проезжей части с поднятыми вверх руками, протыкая пространство над собой угрожающими шпилями – средними пальцами и намекая, куда стоит недовольным водителям пойти; сломать десять лежаков на местном пляже, пытаясь найти выход вместе с первым встречным, находящимся в той же кондиции. А сколько битого стекла разного цвета и разукрашенных лиц в драках я повидала прошлым летом благодаря Уиллу… Мало того, что он заставлял страдать окружающих от царящего хаоса, так он сам же от него нехило огребал, становясь главным пострадавшим лицом. То возомнил себя акулой и решил искупаться в пустом бассейне на тусовке в честь рождественских каникул, после попал в больницу с тремя переломами, потому что с бетонным покрытием гитаристу не удалось закорешиться. То залез на крышу дома у Джаспера, закадрить каких-то проходящих девчонок, криво шагая по карнизу. В итоге Уилл там так и застрял на всю ночь, мирно посапывая на изгибах черепицы и не обращая никакого внимания на переживающего и чертыхающегося Мэттью во дворе. Хорошо, что не пошел дождь, иначе без очередной поездки в бело-красной карете точно не обошлось бы. Его выходки все больше напоминают бесцеремонное (если тут вообще можно вести