– Сейчас приду. По дороге куплю вам круассан: уверена, вы с утра так ничего и не ели.
На самом деле она принесет четыре круассана, подумал Адамберг, кладя трубку. Фруасси постоянно казалось, что кто-то «недоедает» – она сама или кто-нибудь из коллег, она с маниакальным упорством всех кормила и получала от этого удовольствие. Действительно, она пришла спустя пятнадцать минут с пузатым пакетом, приготовила кофе и подала на стол полноценный завтрак на двоих.
– Не понимаю, какое это имеет к нам отношение, – проговорил Данглар, складывая газету и аккуратно отщипывая кусочек круассана.
– Потому что это действительно не имеет к нам никакого отношения, майор. Ага, «Западная Франция» публикует кое-какие подробности. Спасибо, Фруасси.
Адамберг стал читать медленно, вполголоса, так что Данглару пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать.
– Вот видите, – подытожил комиссар и залпом выпил кофе.
– Если вы не съедите хотя бы один круассан, вы ее расстроите.
– Да, точно, сейчас съем. Фруасси и так по жизни расстроена, не хочу усугублять ситуацию.
– Я понял только, что в какой-то деревне в Бретани произошло убийство.
– В Лувьеке, Данглар, позавчера, восемнадцатого апреля. Это в девяти километрах от Комбура, я там ужинал в старом трактире. И видел жертву, Гаэля Левена. Он лесничий, крепкий, как бретонская скала, огромный, как шкаф.
– Вы с ним познакомились?
– Нет. Он сидел за другим столом, я слышал, как они разговаривали о призраке замка Комбур. Подозреваю, что вряд ли сообщу вам о нем что-то, чего вы не знаете.
– Граф Мало-Огюст де Коэткен по прозвищу Одноногий в 1709 году получил ранение в битве при Мальплаке, потерял ногу и носил деревянный протез, – не задумываясь, обронил Данглар, как будто речь шла о чем-то обыденном. – По воле судьбы эта деревянная нога по сей день бродит по замку в сопровождении черного кота.
– Я так и думал, – откликнулся на его слова Адамберг, подозревавший, что в голове у его заместителя в дополнение к основному мозгу припрятано еще три запасных.
Образованность Данглара была поистине безграничной: от литературы и искусства до истории, архитектуры и далее, насколько хватало глаз; исключение составляли только математика и физика. Напрасно комиссар старался не удивляться безбрежным познаниям Данглара, как и его фантастической памяти, не раз выручавшей и его тоже, – майор раз за разом приводил его в изумление. Кто еще, кроме жителей Комбура, когда-нибудь слышал о Мало-Огюсте де Коэткене, имя которого комиссар сейчас вспомнил с трудом. Адамберг, выросший в глухой деревне в Пиренеях в многодетной семье, получил более чем скромное образование, и то обстоятельство, что на уроках он постоянно рисовал, вместо того чтобы слушать, никак не способствовало освоению наук. В шестнадцать лет он окончил школу, вынеся оттуда разрозненные обрывки знаний, и пошел учиться на полицейского. Его нисколько не смущало, что Данглар в тысячу раз образованнее его. Наоборот, он без смущения признавал свое невежество