Ночь была безветренной, но дождь продолжал идти, слабо барабаня по крыше палатки. Печь, стоящая в её центре, давала приятное тепло, а фонарь давал достаточно света. Мы курили и беседовали. Земная Женщина беспокоилась о сыне, думая, каково ему с солдатами приходится холодной дождливой ночью и думая, когда они вернутся. Заболевший сержант отвечал за лагерь, а шестеро его подчиненных посменно дежурили по двое, охраняя за пасущихся лошадей и мулов. Один из дежурных прибежал в палатку и сел перед печью, чтобы отогреть руки, которые, как он сказал, так замерзли, что он даже трубку не мог зажечь. Сержант сказал ему:
– Ладно, только побыстрее, этим мулам и лошадям нужен глаз да глаз.
Ветер стих, сменившись спокойным дождем. Днем приехали наши пастухи, они торопились и были очень взволнованы. на второй ступени южной части долины они нашли одного из быков убитого стрелой, его язык, печень и часть ребер были вырезаны. Рядом с тем местом, в густом лесу, они нашли шалаш, временное убежище, в котором военный отряд отдыхал и жарил мясо. Украшенная бусинами пара старых мокасин, найденная там, ясно говорила о том, что это несомненно были ассинибойны и наверняка именно они увели армейских лошадей.
Таким образом догадка Киппа о том, что лошадей увели ассинибойны, подтвердилась. Теперь он мог повести на них солдат, и им предстояло сражаться. Жена Киппа, его прекрасная мать из племени манданов, и ее близкая подруга, Женщина-Ворона, собрались вместе и просили Солнце беречь его. Так прошла вторая половина дня. Настала темная ночь, а дождь все продолжался, а Кипп так и не появлялся. Женщины все более тревожились и все более пылко молились о нем.
А затем мы ясно услышали донесшийся с небольшого расстояния крик на языке черноногих:
– Слушайте! Слушайте! Это я, я – Белая Собака. Вчера вечером я угнал пять ваших лошадей. Сейчас я взял пять ваших большеухих. Я – Белая Собака. Придите и схватите меня!
И Земная Женщина застонала:
– Белая Собака! Он снова здесь! – и солдаты закричали:
– Кто это? Кто это такой? Что он говорит?
Раздались выстрелы и несколько пуль пролетело через палатку.
– Это Белая Собака, ассинибойн. Говорит, что он вчера ночью взял ваших лошадей, а теперь взял пять ваших мулов, – крикнул я солдатам, хватая фонарь, чтобы погасить его. Они расхватали винтовки и выбежали из палатки – все, кроме больного сержанта. Я сказал, что не захватил свою винтовку, и он велел мне взять его спрингфилд. Ощупью найдя винтовку, я взял её, шагнул к дверному проему и вышел, наткнувшись на одного из солдат.