– Все хорошо, Андрей. Благодарю, что беспокоитесь. Как у вас? – батюшка сохранял привычный голос, и, благодаря глубокому баритону, его было прекрасно слышно. А Кострин напрягал связки, несмотря на бас. Андрей подумал, что дело, вероятно, в частой практике публичных выступлений Георгия, ведь он не мог похвастаться любовью поболтать. Откровенничать Кострину и вовсе не приходилось давно: ни родных, ни друзей не осталось, а со знакомыми делиться не стремился.
– Тоже нормально, насколько мне известно. Отец Георгий, почему бы вам не перебраться в дома? Есть свободный дом, либо кто-то согласится принять вас. Я уверен, не откажут.
– Вы добры, Андрей, я знаю, – кивнул батюшка. – Но для чего мне перебираться? Я неплохо обустроился. Я благодарен вам и Анне, что навещаете. Очень хорошо с вашей стороны, приятно.
– Хотя бы для того, отец, чтобы держаться вместе, мало ли что, – Андрей не стал увещевать об опасности. Он и так хорошо представлял, что его считают параноиком с ружьем. – У нас комфортно, есть еда и вода. Нет электричества, но, возможно, в городском отеле оно есть. Я не проверял.
– Мне стоит находиться в уединении и в условиях скромнее, чем у прихожан. В данном случае, чем у вас всех. Лес, к тому же, хорошо подходит для молитв и раздумий.
– Вчера вы уже говорили, что хотите остаться. Я понимаю, но а если прибудет помощь?
– Если она прибудет, я надеюсь, что вы также меня предупредите, – смиренно улыбнулся Георгий. – Как раз за наше спасение я и молюсь. Я слышу в вашем голосе сомнения, брат мой? Вы не верите, что нас ищут?
– Извините мне мое любопытство, отче, – сощурился Андрей и содрогнулся: холодные капли упали ему за шиворот. – Но для чего вы поехали в Таиланд?
– В отпуск, брат мой, – ответил Георгий, поглаживая бороду. – И с целью познания другой культуры и вероисповедания. Андрей, давайте по-простому, по мирскому? – Кострин медленно кивнул, не вполне понимая. – Называй меня по имени, я ненамного старше тебя, несмотря на мой внешний вид.
– А я – моложе, чем кажусь, – хмыкнул Андрей и тут же подобрался, чуть склонив голову.
– Тебе не более двадцати пяти?
– Двадцать девять, – удивленно признал Кострин. Обычно ему из-за его резкости и хладнокровия давали к тридцати и старше.
– Мне двадцать шесть, – улыбнулся Георгий.
– Что ж… – провожая его изумленным взглядом, Андрей попятился назад, – ясно.
Произнес он, и неожиданно дождь прекратился. Андрей выглянул из-за укрытия и возвел глаза кверху, убеждаясь: ливень прекратился, небо прояснилось. Стало так тихо, что не верилось, что они в джунглях, и только что все громыхало. Озадаченный, Кострин выбрался из леса, не особо всматриваясь в дорогу.
Андрей вышел на пляж, где застал