– Собаки? – Валентина убрала книгу, которую до этого рассматривала (соседи опять вынесли в подъезд бесценную классику), и бросила взгляд на подругу. – Стай сейчас развелось, конечно. А люди всё прикармливают, прикармливают. И чем это заканчивается? Ничем хорошим.
Николая жалко не было. Этот пьяница едва ли не каждый вечер музыку громко включал, наводя смуту в общедомовом чате. Полиция бездействовала, соседи разбираться ходили, да только как бы сами не оказались за решёткой: за самосуд. Так что собаки, можно сказать, одолжение дому сделали. Хорошие пёсики. Вслух, Валентина Дмитриевна этого, конечно, не сказала: подруга не поймёт, ведь живёт в другом доме, у них там тишь да гладь, только эвакуацию неправильно стоящих машин обсуждают. Глядишь, и здесь тоже спокойствие наступит.
– Да вот. Говорят, что не надо этого делать, законопроект очередной готовят, да разве в голову это вобьёшь нашим согражданам? Как кормили, так и будут. Хоть штрафы миллионные делай. А всё почему? Потому что полиция бездействует. Говоришь им, что собаку большую без поводка выгуливают, а они: «не приставай, бабуль». Да какая я им бабуля! Шестьдесят семь – это ещё не бабуля. И внуков у меня нет. И у тебя. Тебя тоже бабулей называют?
– А я не обращаюсь к ним, – Валентина покачала головой, украдкой бросая взгляд на книгу – так хотелось забрать поскорее домой томик Достоевского, перечитать любимые произведения. Но подруга явно была настроена на долгий разговор. Может, на давление сослаться? – Правильно говоришь: бездействуют. Проще говоря, хе…
– Валя! – вовремя одёрнула ту Анастасия. – Поаккуратнее со словами. Тут дети. Тут Виталик на втором этаже. Услышит, как его честь поносишь, так сразу на пятнадцать суток закроет. Или сколько там сейчас дают за их оскорбление чести?
– А ещё дают? Да ну и что мне. Дома только фикус и книги. Посижу, выйду. Сами они дураки будут, раз на правду обижаются. Работали бы лучше, я бы может и не говорила так. А детей ты сама послушай. Похлеще нас выражаются. И это я тебе про десятилеток говорю.
– Если ты мне про Машкиных сейчас, так это бессмысленно, – подруга хмыкнула, вспоминая несносных близнецов. Те и правда выражались похлеще, но речь-то не конкретно о них, а об обычных среднестатистических детях, что наверняка существовали где-то и играли на какой-то воображаемой детской площадке. – Мы же старшее поколение. Должны пример подавать. А ты…
– А я устала, Насть, – Валентина чуть ли не обняла сборник Достоевского, будто он единственный, кто её понимает. – В детстве мы должны были быть послушными, на учёбе – прилежными, на работе – продуктивными. Когда же мы никому ничего не должны будем, а? Когда помрём? Так и там наверняка отдохнуть не дадут.
Анастасия Валерьевна на это ничего не ответила. Понимала слова подруги. Ей самой, конечно, хотелось надеяться на что-то хорошее, да только Валенька была права: все всегда от них что-то требовали, что-то хотели. Даже на старости лет отказывались оставлять в покое, не давали забыть про нормы, установленные давным-давно, даже не в этом веке.
– Валь, – наконец заговорила она. – Табачок у тебя с собой?
– Дома, Настюш. Зайдёшь? Заодно кофе угощу. С кардамоном, как ты любишь.
– Пойдём, подруженька. Пойдём.
✗✗✗
ОНО проснулось и сладко-сладко зевнуло. Настала пора, когда все люди будут дрожать в страхе перед острыми клыками и глухим рычанием, вырывающимся из пасти. Они просто ещё не поняли, что совсем скоро всё станет похожим на настоящий ад на земле: наполнится ледяным ужасом и багровыми реками крови. Наполнится страхом. Со всех сторон будут сыпаться обвинения в адрес… Впрочем, зачем же спойлеры? Весело будет и без них!
ОНО облизнулось, чувствуя воображаемый вкус на языке. Скоро его будет достаточно, чтобы напитаться и заснуть вновь на пару месяцев, лет или десятилетий. А пока что… Колесо запущено, кости брошены, результаты известны. Козыри остались только в рукавах хитрого крупье. Но даже ему известно, что всё предрешено.
Это будет славная охота.
✗✗✗
Кофе с кардамоном пил в этот момент Марк, параллельно просматривая новое задание по работе. Хотелось плеваться (от работы, кофе вышел неплохим). Парень уже в который раз жалел о том, что занялся редактурой литературных произведений на маленькое издательство, которое неизвестно как выживало. Честное слово, лучше бы на айтишника выучился (на них же учатся, да?), а не на филолога. По крайней мере, не было бы так больно осознавать, что литература современная скатилась в какую-то п…
Барни заскулил во сне, одновременно с этим дёргая лапами. Видимо, бежал за голубями. Или за крысами, может. Жаль, что собаки не могут рассказать, что им снилось – это было бы интереснее, чем текст перед его, Марка, глазами. Текст, да. Очередная любовная история, в которой герои не могут (а то и не умеют) говорить словами через рот, множество лишних описаний, которые только воды добавляют, а смысловой нагрузки никакой не несут. В общем, да. Парень ещё к редактуре не приступил, а курить уже хотелось нестерпимо. Марк позволил себе эту маленькую слабость и потянулся за сигаретами. Прикурил одну, держа