Осмотр длился недолго, после чего мне пожелали отдохнуть и закрыли дверь. Через несколько минут я вырубилась.
***
Часы пребывания здесь сошлись будто к вечности, хотя прошло чуть больше двух дней. Сегодня мне разрешили самостоятельно передвигаться по палате. Однако в коридор я почти не выходила – за дверью тут же оказывалась то медсестра, то доктора. Единственное, что удалось рассмотреть – это голубые стены с зеркальной, коричневой отделкой, снующие пациенты, а на том конце коридора пост с охраной. Все выглядело, как в хорошем медицинском сериале. Никуда не уйдешь, не упадешь и без присмотра не останешься.
В палате я рьяно пыталась без подозрений оценить все шансы на побег, и каждый раз убеждалась в том, что без помощи веревки или подручных средств, которых здесь почти не было, убежать так просто не получится.
К вечеру третьего дня мне снова вкололи какое-то лекарство, перед тем как в последний раз уйти до утра. Доктора ко мне не приходили, лишь медсестры меняли капельницу и приносили еду. Все выглядело очень странно, словно я заключенная под особым наблюдением. Не хватало только наручников…
На следующий день я решилась все же поговорить с Анной, попробовать расположить ее к себе, может она что-то знает и поможет.
На настенных круглых часах, висевших в углу стрелки показывали почти пять вечера, когда девушка, наконец, ко мне зашла.
– Добрый вечер… – Тихо произнесла она и приступила к осмотру.
– Скажите, когда меня отпустят?
Но она едва только повела бровью, промолчав.
– Да что происходит? Объясните, почему я не могу воспользоваться сотовым? Почему меня не выпускают в коридор, и что вы мне постоянно вкалываете перед сном? Снотворное? Чтобы я ночью не сбежала?
Анна посмотрела на меня со смесью горести и растерянности, будто решала – сказать или не сказать. Простояв так минуту, она подошла к капельнице, выдернула легким движением иглу из моей руки и освободила меня от лишнего, что контролировало состояние моего организма.
– Здесь никто не собирается Вам вредить. Но есть моменты, из-за которых мы вынуждены поступать так, как поступаем…
– Что это должно значить?
Но поток моих мыслей прервал протяжный треск аппарата, а затем Анна вколола мне шприц в плечо, отчего я слегка взвизгнула и привстала.
– Что вы делаете?!
Я тут же осела на кровати, когда почувствовала головокружение и боль в шее. Это точно не снотворное, и теперь я с уверенностью могу сказать, что происходит полная задница, особенно когда последним, что удалось разглядеть – входящая в палату знакомая фигура в халате, от которой побежал легкий холодок по спине, и громкий низкий голос, заставляющий мгновенно сжаться в клубок.
Я пыталась держать сознание, как могла. Почувствовала едкий запах спирта.
Несколько пар рук прикоснулись ко мне, после чего я окончательно отключилась…