– Я уже всё объяснил! Ева с дочкой у нас в гостях. Поживут здесь, пока у Евы всё не устроится. Что я еще могу добавить? А если кто-то, вроде Петровны и Глебовны, лучше меня знает, что это значит, тогда тем более говорить не о чем!
Надо было самой что-то предпринимать. И Марина решительно отправилась к Доре.
– Добрый денек! – окликнула ее Петровна, сгоравшая от любопытства.
Глебовна подхватила:
– Как родители? Здорова ли сестрица?
– Какая она мне сестрица! – дрогнувшим от возмущения голосом ответила Марина.
Дворик был пуст. Она толкнула дверь, звякнув задвижкой. Глаза, привыкшие к солнцу, на миг перестали видеть: комната была наглухо занавешена. Телевизор, что ли, смотрит? Сейчас как раз должен быть ее любимый сериал. Но телевизор не был включен.
Свеча, воткнутая в миску с фасолью, слабо освещала угол стола. На стене висели рисунки Павлика. В глубине комнаты, согнувшись пополам, мыла полы старуха. Марина потерянно стояла на пороге. Старуха обернулась, бросила тряпку и поспешила к ней. Марина отступила на шаг, зрачки ее расширялись от ужаса. Темное старушечье лицо было знакомым добрым лицом Доры, улыбка – ласковой, извиняющейся улыбкой Доры, провалившиеся глаза – ее круглыми вишневыми глазками. Марина не ожидала увидеть такое. Тут хотелось только сесть на стул и разрыдаться.
– Дора, – вместо этого твердым голосом сказала Марина, отдергивая занавеску и впуская солнце, – так ты не на работе! А я хотела спросить: к чему снятся птица и дворец? Я такой сон сегодня необычный видела.
– Это к радости, – глаза Доры посветлели.
– А если конец плохой? Птица так кричит, как будто плачет?
Мягкий взгляд Доры потух, потом опять встрепенулся.
– Давай лучше на картах раскинем.
– Давай, только пойдем к нам.
– Не пойду я, – тихо ответила Дора. – Лучше ты сама с малышом приходи.
– Вот еще глупости! – громко возмутилась Марина, открыв дверь и повернувшись во двор. – Ты у нас не домработница! Мы тебя любим! Это все знают! Отец сейчас в командировке, он собирался сам зайти, просто не успел. А с гостями столько мороки, сама знаешь. Голова уже кругом идет!
– Долго прогостят-то они? – тихонько спросила Дора.
– Отца не поймешь, – сказала Марина, понижая голос и возвращаясь в комнату. – Будто бы пока у Евы всё не устроится, а что это значит – я не поняла. На работу, что ли, она должна устроиться? Так она ее не ищет, сидит целыми днями и ничего не делает, больная какая-то. Папа говорит – устала от жизни… Я ее даже сначала боялась. А потом ничего, перестала, она же тихо сидит. А вот Кларисса эта, идиотка! Я папе рассказываю, как она хозяйку из себя корчит, как имя себе дурацкое выдумала, как в школе врет, что она моя сестра, – а он смеется, говорит: детский сад – штаны на лямках. Я про то, что она к Рахили подлизывается и нас всех заложила – он опять смеется, говорит, что пусть я не переживаю,