– Нет, не влюблена! – отвечала она холодным тоном. – Я сказала слишком много.
Моргана улыбнулась и, протянув маленькую белую ручку, украшенную сверкающими кольцами, нежно положила её на загорелое запястье девушки.
– Ты прекрасное создание с добрым сердцем! – лениво пробормотала она. – Вот в чём проблема – в твоём сердце! Ты познакомилась с мужчиной, который живёт один и исследует вещи, которые, вероятно, представляются ему самыми удивительными из всего когда-либо написанного, в то время как на самом деле они – не что иное, как мусор, и ты вбила себе в голову, что ему требуется забота и любовь! Но ему ничего этого не нужно! И это ты хочешь любить и заботиться о нём! О Небо! Ты когда-нибудь задумывалась над тем, что значит любовь и забота?
Манелла быстро и мягко выдохнула.
– Весь мир, конечно! – порывисто ответила она. – Любить! Владеть тем, кого любишь, его телом и душой! И заботиться о жизни, порождённой этой любовью! Это, должно быть, рай!
Улыбка сползла с губ Морганы, и выражение лица стало почти печальным.
– Ты словно доверчивый зверёк! – сказала она. – Зверёк, не ведающий о ружьях и капканах! Бедная девочка! Я бы хотела, чтобы ты уехала вместе со мною из этих одиноких гор в большой мир! Как твоё имя?
– Манелла.
– Манелла, а дальше?
– Манелла Сорисо, – ответила девушка. – Мои родители были испанцами – они уже умерли. Я родилась в Монтерей.
Моргана начала мягко напевать:
«Под стенами Монтерей
На рассвете заиграли горны,
Идём вперёд, навстречу смерти,
Виктор Гэлбрей».
Она замолчала и сказала:
– Ты ведь видела немногих мужчин?
– О нет, многих! – и Манелла легкомысленно вскинула голову. – Все они более-менее похожи: жадные до долларов, обожают курить и киношных женщин – мне нет дела до них. Некоторые даже предлагали мне выйти за них, но я скорее умру, чем стану женой такого человека!
Моргана соскользнула с края постели и выпрямилась, а ночная сорочка симметрично опала вокруг её маленькой фигурки. Ловким движением она развязала узел, который ночью стягивал её волосы, и они распустились вьющимися локонами, как золотая змея до самых колен. Манелла отступила от удивления.
– Ох! – воскликнула она. – Какая красота! У меня тоже густые волосы, но они чёрные и тяжелые – уродливые, некрасивые! А он, тот человек в хижине на холме, говорит, что ничего так не ненавидит, как женщину с золотыми волосами! Как может он ненавидеть такую прелесть!
Моргана пожала плечами.
– О вкусах не спорят! – сказала она равнодушно. – Кому-то нравятся чёрные волосы, кому-то рыжие, кому-то ореховые.
Очарованная её удивительным эльфийским видом, когда она стояла, будто белый ирис в своих шёлковых одеждах, и очертания её фигуры смутно угадывались под складками, Манелла приблизилась