– Хорошо, Сергей Орестович, давайте разберемся с этим вопросам до конца и по персоналиям, – Сергей криво усмехнулся. – Начнем с вас. Лично вы, Сергей Орестович, ни с кем из программистов не сработаетесь. То, что я выдержал ваши глупости в течение двух лет, просто говорит о том, что это у меня ангельское терпение и спокойный характер. И тот, кого вы собираетесь поставить на мое место, тоже с вами не сработается – кто бы это ни был.
– А это не ваше дело, – нарочито грубо ответил Корзинкин. – То, кто придет на ваше место, вас совершенно не касается: точно так же, как мне совершенно все равно – кто после меня поедет в купе поезда, в котором я месяцу назад ехал.
– Да мне-то на это наплевать с высокого дерева, – ответил Сергей. – Но все-таки давайте разберемся дальше. В отношении Галины Геннадьевны Ивкиной я ничего комментировать не собираюсь: весь институт знает, что Ивкина – просто старая маразматичка. Ей давно уже пора на пенсию и реагировать на ее выпады – это все равно, что воевать с ветряными мельницами. Что касается Александра Леопольдовича, то за эти два года с «хвостиком», который я работаю в институте, он видел меня один или два раза – да и то мельком. Он ни разу не беседовал со мной. В этом случае ответьте: как он вообще может иметь обо мне какое-либо мнение – неважно, хорошее или плохое?!
– Вы что же, собираетесь обсуждать решения Александра Леопольдовича? – с возмущением спросил Корзинкин. – Кто вообще дал вам на это право?!
– Да ничего я не собираюсь обсуждать, – усмехнулся Сергей. – Но на это ответить вам нечего. Теперь в отношении Стаса. Ведь вы сами – подчеркиваю: сами! – поручили мне побеседовать со Стасом, хотя я вас предупреждал, что это не мое дело и не моя обязанность. А то, что Стас, не ответив абсолютно ничего по сути заданных ему вопросов, побежал жаловаться Александру Леопольдовичу, говорит как раз о том, что ему нечего было мне возразить! А вы со своей стороны даже не попытались разобраться в происходящем! И после этого вы утверждаете, что в ситуации со Стасом я виноват?!
– А кто же? – взвился Корзинкин. – По-вашему я в этом виноват? В таком случае мне больше нечего добавить к тому, что вы меня не устраиваете.
– Знаете, Сергей Орестович, – решительно сказал Сергей. – Я все понимаю – и при этом в то же самое время ничего не понимаю одновременно.
– Что вы имеете в виду? – недоуменно спросил Корзинкин.
– А вот что, – ответил Сергей. – Я понимаю, что сисадмин – то есть я – всего лишь обслуживающий персонал, но я не понимаю, почему труд уборщиц ценится выше, чем труд сисадмина, хотя потери от захватанных пальцами