Сейчас, стоя в пустом зале Додзе и держа в руках бамбуковый меч, спустя почти полтора десятка лет после этого разговора, Смолев прекрасно понимал, что исход поединка зависит не столько от меча, сколько от того, кто держит его в руках. И все-таки, загадка, которую задал Тишкин, не давала ему покоя. Он вернул синай на место и подошел к окну, что выходило в маленький дворик, заросший липами.
Имя мастера Масамунэ было ему известно. Более того, он во всех деталях помнил день, когда впервые прикоснулся к фамильному мечу клана Фудзивара, изготовленному этим легендарным кузнецом. Алекс прикрыл глаза и снова, будто наяву, увидел, как тогда медленно потянул меч из ножен, вначале обнажив его до половины, а потом и полностью; было видно, что он острее бритвы. Полированная поверхность лезвия напоминала темный бархат. Древний клинок заворожил его хамоном – волнистым рисунком вдоль режущей кромки. Свет ламп переливался по слегка изогнутому лезвию, рождая холодное мерцание: казалось, что клинок покрыт тонким слоем прозрачного льда.
Меч был увесист, но не слишком. Рукоять, обтянутая кожей ската, была удобной, и рука не скользила. Искусство древних кузнецов потрясло в тот момент Алекса до глубины души. Уже позже, изучая этот вопрос, он читал о том, как японские мастера-оружейники методом бесчисленных проб и ошибок еще в глубокой древности сумели добиться того, что лезвие меча и обладало нужной остротой, и в то же время не становилось хрупким. Достигали они этого, сплавляя бесчисленное множество раз в одном полотне различные сорта стали, отличающиеся содержанием углерода. Откованную пластину перерубали зубилом на части, складывали пополам и снова отковывали – и так много дней подряд. Только кузнец работал с мечом более шестидесяти дней! В результате структура меча становилась многослойной и состояла из тысяч пластинчатых слоев. Каждая часть меча закаливалась по-особому, для чего перед закалкой на меч наносился слой глины различной толщины.
От кузнеца меч попадал к полировщику, который использовал десятки различных точильных камней, куски кожи, и, наконец, подушечки собственных пальцев… Ножны тоже были произведением искусства. Традиционно в течение столетий они изготавливались из дерева магнолии, прочной и защищающей лезвие от окисления. Ножны делались из двух симметричных половинок, скрепленных рисовым клеем. Меч настоящего мастера всегда входил в ножны с усилием, но это была иллюзия – внутри ножен его полотно нигде не соприкасалось с деревом. Он прекрасно помнит этот меч Масамунэ. Это был великолепный меч. Само совершенство.
– Смолев-сан! – услышал он за спиной знакомый негромкий, слегка словно надтреснутый голос, говоривший по-английски, и очнулся от воспоминаний. – Почему вы еще не одеты к поединку?
За спиной Алекса стоял, широко улыбаясь, Фудзивара-сенсей. Маленький, худой и совершенно седой японец