Поэт недовольно прикрыл глаза.
– А почему ты решил, что всё хорошо?
– А что, разве что-то случилось? – беззаботно спросил Крош.
Теперь он рассматривал своё собственное отражение в зеркале и строил глупые рожицы.
Бараш хмыкнул:
– Конечно! Всегда что-то где-то случается. Только одним хватает ума понять это, а другим – нет. Всегда где-то кто-нибудь да болен, где-то кто-нибудь да обижен, возможно, даже голоден и обделён. Я вот сижу здесь и понимаю это… И я не мрачный. Я серьёзный!
Поэт вдруг вскочил, собрал скомканные листочки с травы и сердито направился к своему домику. На полпути он обернулся и крикнул через плечо:
– А ты несерьёзный! Не-серь-ёз-ный!
Крош с удивлением смотрел поэту вслед. Он ведь раньше и не думал никогда… Не знал про больных и обиженных… Сколько же их во всём мире?
Кролик побрёл куда глаза глядят. Так, в тяжёлых размышлениях, он дошёл до качелей. К нему тут же подбежал Ёжик. Он размахивал руками и, едва сдерживая смех, рассказывал, что с ним произошло:
– Представляешь… хи-хи-хи-хи… стал сегодня утром чистить зубы… Чищу-чищу, а почему-то не пенится… хи-хи-хи… оказывается, я зубную пасту с кремом перепутал!
Ёжик согнулся пополам от хохота. Но Крош не смеялся. Ёжик пригляделся к другу и осторожно спросил:
– Что-то случилось?
Крош тяжело вздохнул.
– Я стал серьёзным. Понимаешь, всегда что-то где-то случается… Сейчас у кого-то беда, а ты здесь веселишься. Представляешь, каково ему будет, если он узнает об этом? Ему же ещё хуже станет… Серьёзней надо, серьёзней…
Ёжик оторопело глядел на друга. Он его не узнавал. Где же развесёлый, никогда не унывающий Крош?!
А кролик печально сполз с качелей и по-отечески приобнял Ёжика.
– Ты сам-то как? Всё хорошо?
Ёжик пожал плечами. Крош кивнул и мягко добавил:
– Давай-ка это… с кремом поосторожней.
И пошёл прочь, оставив изумлённого Ёжика одного.
Крош с унылым видом бродил по Долине. Он знал, что у кого-то сейчас наверняка случилась беда. Но у кого? И где? Кому предложить своё сочувствие?
Он проходил мимо домика Совуньи, когда вдруг услышал отчаянные крики.
Совунья готовила варенье, но немного зазевалась! Сладкая пена залила всю кухню, и теперь хозяйка, громко причитая, пыталась снять с огня испачканную кастрюлю.
– Ах, ой! Варенье! Ах, разиня! Ай, разиня! Вот горе! Вот горе-то!
Вдруг за её спиной раздался чей-то голос. Совунья обернулась и увидела в дверях Кроша.
– Какое горе… – застонал кролик. – Ты собирала ягодку к ягодке, самые лучшие… А теперь нет ни ягодок, ни варенья из ягодок… Плита залита так, что и не отмоешь… Полотенце испачкано так, что и не отстираешь… Горе! Ой, горе, горе, горе…
Совунья сурово сдвинула брови и велела:
– Крош, иди-ка ты отсюда!
Слезами