– Проводите меня до подъезда.
Фёдор проводил, после чего, пришёл домой.
Галины не было, поехала в институт. Дома была Полина Петровна, варила суп.
– Напугал, – сказала матушка, когда сын неожиданно появился на кухне.
– Чего улыбаешься? – Добродушно поинтересовалась она и вдруг, вспомнив о чём-то, что было поважнее женского любопытства, спросила. – Постой, так ты теперь ночью спишь? – И не дожидаясь ответа, чтобы не дать сыну возможности отвертеться, постановила. – Поедешь со мной в деревню!
Услышав про деревню, Фёдор улыбаться перестал.
– Мы договорились, – сказал он. – Печнику помогать поеду. А с клубникой – всё. Дочь свою бери, пусть она едет.
– Дочь, как и сын, не припрёшь. Учиться надо, зачёты, экзамены.
– А у меня распорядок. Я сплю днём. Понимаю, что сочинительство моё за работу не считаешь, но подумай, как я поеду? Что мне, ночью с фонариком ягоду собирать?
– Сейчас же не спишь?
– С вами уснёшь. Максим пусть едет. В субботу туда, в воскресенье обратно.
– Только Максим и остался, как лошадка безотказная, – посетовала Полина Петровна и поставила на стол тарелку с только что сварившимся супом.
– Поешь, пока горячий, – приказала она, – а сама пошла в коридор, к зазвеневшему телефону.
Не торопясь исполнять матушкино приказание, Фёдор прислушался к доносившемуся из коридора разговору.
– Да, как же не беспокоиться, – говорила Полина Петровна по телефону. – В окно милиционера увижу, вздрагиваю, думаю за ним. Сколько уже не работает? И ведь уродует себя. Иссох весь, воблу из себя высушил. Меня не слушает, хоть бы ты с ним поговорил, как следует. Отвернулся б хоть ты от него. Может это подействует. Здоровый парень, не работает, не женится. Говорю, поехали в деревню, витаминов поешь, воздухом подышишь. Не могу, говорит, у меня распорядок. Ты, Степан, знаешь, что такое распорядок?
После этих слов, пришедший из кухни Фёдор взял у родительницы трубку и, шутя, переспросил:
– Так ты не знаешь, что такое распорядок? – После чего, постояв некоторое время молча, сказал. – Подъеду к двум, пообедаем и поговорим.
– Иди суп ешь, – поспешила сказать Полина Петровна.
– Не хочу. Я Сухомлинский, – ответил ей сын, надевая ботинки.
– Смотри, Сухомлинский. Получишь от сухомятки язву, или заворот кишок.
– У Степана суп поем, – успокоил мать Фёдор и перед тем, как выйти из дома, призадумался. Пообещав Степану приехать, он тотчас об этом пожалел. Хотелось спать, постель соблазняла близостью. «Дорога туда, оттуда, – думал он. – Устану. Поздно лягу, поздно придётся вставать. А, от этого только сбои в работе».
Единственной положительной