Когда открываешь глаза, страх проходит и, как правило, исчезают умные мысли. Умные мысли с утра – бред полуночника. В течении дня вы забываете всю свою философию и заполняете свои банки мыльными пузырями.
Ночью, опять же, вы возвращаетесь к своим трактатам и продолжаете думать. Одно и то же только в разных интерпретациях. Вывод за день минувший и ещё за день не наступивший.
Вы что-нибудь поняли? Навряд ли.
Весь кавардак из-за идеи не наступившего. Вам всё равно не хватит фантазии, чтобы полностью организовать то, чего ещё не было.
Проще выпить сладкую пилюлю.
Алиса всегда так делает. Ей не нравится много думать. Если она много думает, она начинает выдумывать. А это ни к чему хорошему не приведёт. Хотя, всегда есть исключения даже у исключений…
3.
–Может, нам её разбудить?
–Она должна проснуться сама. Вся прелесть в том, что она спит и мы не должны её тревожить. Я тебе никогда не рассказывал, как здорово гулять во снах, не подозревая, что все это взаправду?
–Рассказывал. Миллион раз.
–Я могу рассказать ещё раз.
–Тебе просто нечего делать. Алиса должна проснуться.
–Это потому что тебе не нравится камзол, в котором ты встречаешь её каждый раз у черного поворота?
–Да, именно поэтому.
–А мне нравятся её сны. Они такие…гм…Такие…
–Одинаковые…
–Да. Верно.
–Это не похоже на нас. Это вообще ни на кого не похоже. Это уже доказывает то, что она не Алиса. Алиса, которая Алисой не является. Алиса, которая не знает себя. Алиса, потерявшаяся во снах. Одинаковых снах.
–Её сны – это её сны. Мы в них всего лишь персонажи.
–Но мы существуем!
–Говори тише, пожалуйста. Да, мы существуем… Но только в её снах.
–Значит, сейчас, мы тоже в её голове? И всё это-Алиса?
–Как же я люблю дым из вишни… И знаешь, всё-таки тебе идёт этот камзол.
***
Нельзя долго спать в сидячем положении. От этого затекает всё тело и чувствуешь себя потом хуже некуда. Платье выглядело помятым и испорченным, не смотря на кружева и пышную юбку. Туфли уже не блестели, да и вид в целом не соответствовал никакому стандарту.
Пошатываясь и бормоча себе под нос какие-то глупости, она поднялась и приблизилась к зеркалу. Высокое, вытянутое и гладкое. Оно делало Алису маленькой и хрупкой. Ещё меньше и тоньше делалось её тело в этой чудной плоскости.
То что она видела, ей никогда не нравилось. От унижения она даже расплакалась, грозя крохотным кулачком непонятно кому.
Зеркало только фыркнуло. Ему нравилось то, что оно отражало. Очень-очень нравилось.
Кто-то шикнул. Кто-то шикнул в ответ. Алиса прислушалась, стараясь рассмотреть нечто там, где стояла она совсем не такая как на самом деле. Ничто себя не выдавало. Наверное, ничто так и должно себя вести – никак.
Она разозлилась. Она взрослая. Точно взрослая. Она давно выросла.
Книга продолжала