Гарри гневно глянул на епископа. Как он смеет выговаривать своему государю, словно тот непослушный ученик?!
– Вероятно, заседания Совета показались бы мне менее скучными, если бы вы, джентльмены, обдумывали дела побыстрее! – резко бросил он, едва удержавшись от заявления, что ему претит часами сидеть взаперти в компании седобородых старцев и он предпочитает окружать себя молодыми людьми. – А писать – занятие для меня утомительное и мучительное. От него голова болит, – не таясь, добавил король.
Лорды качали головой.
– Сир, такие оправдания недостойны вас, – устало произнес Фокс. – Королю следует проявлять усердие. Только вчера миланский посол жаловался, что вы отменили аудиенцию, так как торопились уйти обедать и потом танцевать. А сейчас у вашего секретаря есть несколько дипломатических документов, которые вам необходимо прочесть и подписать. Мы почтительно просим вас сделать это завтра утром.
Гарри недовольно согласился, но, когда загорелась ясная заря следующего дня, передумал и вместо этого отправился на охоту. Выпрыгнув из постели, король крикнул храпящим на тюфяках эсквайрам, чтобы те просыпались и помогали ему. Смотритель гардероба принес к дверям личных покоев вычищенное платье, заспанные эсквайры поднялись со своих лежаков, поспешили к королю и принялись надевать на него вынутое из сундука чистое белье, которое прачки перекладывали высушенными душистыми травами. Гарри нетерпеливо ждал, пока джентльмены не закончат его туалет, это была одна из привилегий, право на которую приближенные короля отстаивали с наибольшей горячностью. После этого цирюльник постриг ему волосы и подравнял бороду.
Наконец-то он был готов! Велев передать секретарю, что слушает заутреню, Гарри ушел.
Вернувшись через несколько часов, весь заляпанный грязью и разгоряченный погоней, король обнаружил, что секретарь все еще ждет его.
– Ваша милость готовы просмотреть эти бумаги? – спросил он, окидывая взглядом охотничий костюм государя.
– Нет, – ответил Гарри, – время обедать.
Только вечером он наконец согласился ознакомиться с отчетами. Епископу Фоксу наверняка доложили об этом, так как на следующем заседании Совета он был холоден к Гарри, но короля это не волновало. Фокс и Уорхэм едва ли имели право критиковать его. Оба они сделали карьеру на службе Церкви и при этом много лет пренебрегали пастырскими обязанностями ради удовлетворения политических амбиций.
Однако у Гарри теперь был свой человек, который держал его сторону и проявлял гораздо большее понимание, чем ворчливые советники. Уолси сочувствовал ему.
– После того как ваша милость определит или одобрит какие-то действия, – мягко сказал он однажды во время прогулки по дворцовому саду, – обязанность ваших советников – претворять их в жизнь. Не знаю, чем они недовольны. Для молодых людей желание искать удовольствий и развлечений вполне естественно. Сир, если я могу сделать хоть что-то для облегчения вашей