– Благодарю вас, милорд посол, – ответил Гарри и пошел дальше, уже ощущая себя королем.
Через два дня поздно вечером Гарри сидел в своей комнате и размышлял над конструкцией огромной бомбарды, которую рассчитывал когда-нибудь использовать против французов. Вдруг он встревожился, обратив внимание на какое-то суетливое движение и усилившийся шум за дверью, в спальне короля. Уже больше суток отец мучился в предсмертной агонии, терзаемый последними приступами болезни. Утром Гарри с ужасом увидел, как тот посерел и отощал. Врачи сказали ему, что теперь осталось недолго. Внутри Гарри шевельнулось чувство освобождения и триумфа, но он не дал ему воли. Не время было ликовать.
Гарри оставался у постели отца, как приличествовало моменту, отчаянно желая покинуть эту обитель болезни и увядания, пока король не махнул ему рукой, разрешая уйти, и не попросил молиться за его избавление от страданий. Гарри, как послушный сын, удалился в свою молельню и обратился за заступничеством к Господу, затем вернулся к себе в комнату и постарался чем-нибудь занять себя.
Вдруг объявили о приходе Томаса Уолси, капеллана отца.
– Милорд принц, король, ваш отец, зовет вас. Поспешите, ибо он in extremis[3].
– Почему меня не позвали раньше? – возмущенно спросил Гарри. – Меня это касается больше других.
– Простите, сир, но его милости внезапно стало хуже. Давайте поторопимся!
В освещенной свечами опочивальне короля было многолюдно. Лорды, государственные советники, служители двора и врачи толпились вокруг кровати, воздух был спертый – пахло болезнью и подступающей смертью. Гарри застыл на месте, не смея приблизиться к изможденной фигуре, лежавшей на постели и хватавшей ртом воздух, но костлявые пальцы отца тянулись к нему, как когти.
– Гарри, мой мальчик! – прохрипел король. – Послушай меня!
Принц неохотно опустился на колени рядом с королем и взял его за руку:
– Отец…
– Я умираю, сын мой. Скоро вы станете королем. Мои советники поклялись, что передача власти пройдет гладко. – Хриплый голос умирающего слабел. – Прежде чем отправиться на встречу с Создателем, я повелеваю вам жениться на леди Екатерине.
– Я это сделаю, сир, – пообещал Гарри.
Здесь воля короля и желание принца наконец сошлись. Однако слова Гарри остались неуслышанными, так как отца скрутил жестокий приступ кашля, изо рта его выплеснулась кровь. Отвратительное зрелище! Когда кашель утих, король лежал, тяжело дыша. Джон Фишер, епископ Рочестерский, капеллан леди Маргарет, держал перед глазами умирающего украшенное драгоценными камнями распятие, и Гарри, растроганный, наблюдал, как отец слабо протянул руку и прижал священную реликвию к груди.
– В Твои руки, о Господь, предаю я мой дух, – произнес духовник короля, – во имя Отца, Сына и Святого Духа.
Как только он умолк, Генрих VII выронил распятие и застыл в неподвижности.
Все,