И вот наступил 1991 год. Начался он смутно – нам сообщили о проведении в СССР так называемой Павловской реформы с обменом денег за трое суток. Мы тогда очень испугались за свои сбережения, не зная, как нам поменяют советские купюры здесь, вдали от Союза. Надеялись на то, что наших денег, хранящихся на сберкнижках, это не затронет, так как доверие к государству по остаточному принципу ещё теплилось в нас. Но были и хорошие новости – по центральному телевидению СССР начали показывать диснеевские «Утиные истории» и «Чипа и Дейла». Это было впервые, чтобы советским детям крутили на таком уровне американские мультики. Июль оказался богатым на события: был распущен Варшавский договор, в телепередаче «Международная панорама» сообщалось о выходе Словении из состава Югославии. Прошла инаугурация Ельцина как президента РСФСР, после чего с новой силой возобновилась дуэль за власть между ним и Горбачёвым.
Июль сменился августом. Скоро снова идти в школу, а так не хочется. 19 августа, обычное августовское утро, но не для моего отца – телефонный звонок прозвенел рано, отчего я мгновенно проснулся, но к телефону первым подошёл папа. «Слушаю, Самойлов у аппарата». Молчание. «Принял, сейчас включу». На кухне зашлёпали домашние тапочки, послышались звуки вещания радио о том, что Горбачёв серьёзно болен и теперь его обязанности президента СССР будет исполнять некий Янаев; уже 2 часа как введено чрезвычайное положение на полгода и образован Государственный комитет по чрезвычайному положению. Что происходит? Снова звонок. Отец снял трубку, но в этот раз быстро собрался и, хлопнув дверью, ушёл. Отличное начало недели, блин. Я уже не смог заснуть, да и солнечный свет слепил так, что все мои попытки спрятаться, укрывшись с головой простынкой и подушкой, были тщетны. Меж тем отец прибыл в штаб полка. Подойдя ближе к помещению дежурного по штабу, он увидел, что по чёрно-белому экрану телевизора запорхали белоснежные девы в грациозном балетном спектакле «Лебединое озеро». Подобное советские граждане видели, когда в СССР хоронили Брежнева, Андропова и Черненко. Нехороший знак… А дежурный, судорожно нажимая на кнопки с обозначением советских телеканалов, получал один и тот же балет:
– Не