Стол был накрыт так, как во время моего каждого приезда в отпуск: пельмени, соленые грибы со сметаной и с луком, соленое сало, черный хлеб, селедка с маслом и луком. Вроде бы и непритязательный стол, но пища здоровая и экологически чистая, а на столе еще и бутылочка «Московской» водки за два рубля восемьдесят семь копеек. Только что из холодильника. Как это говорят? «Тут и ленивый не мог устоять».
Я знал, что у матушки в холодильнике есть еще и холодец, и маринованный хрен к нему, а у отца на ниточке вялится соленая рыбка, чтобы завтра на второй завтрак сходить попить с ней пивка в пельменную в соседнем доме.
Я сел к столу. Выпили с отцом. Мать, как всегда, пригубила, и я набросился на все то, что было на столе. Ел и не мог наесться. Это не биомасса. Это мясо и рыба, это грибы и овощи. Выпили по второй, сразу по третьей, как говаривал отец, – между второй и третьей пуля не должна пролететь, – закусили и откинулись на спинку стула передохнуть и перекурить.
– Как дома, сын? – спросил отец.
– Без слов, – ответил я, махнув неопределенно рукой. – А это кто? – спросил я, указав на девушку, сидевшую с нами за столом.
– Это? – переспросил отец. – Это Наташа, она живет неподалеку и хочет выйти за тебя замуж.
– То есть, как это замуж? – удивился я.
– Очень просто, – сказал отец, – пойдете в бюро записи актов гражданского состояния, если не забыл, то это называется ЗАГС, вас там распишут, выдадут удостоверение и будете жить-поживать и добра наживать. Сейчас вот и решим, завтра в ЗАГС пойдете или чуть позже.
– С чего бы это? – спросил я. – Меня кто-нибудь спросил?
– Ты пойми, сынок, – извинительно сказал отец, – у нас сейчас вроде как коммунизм, каждый получает то, что он хочет.
– Что это значит, что кто захочет? – возмутился я. – Кто-то захочет на голове ходить, так ему что все должны помогать встать с ног на голову? – засмеялся я.
– Ничего смешного здесь нет, – сказал отец, – каждый должен помочь этому человеку.
– А если он захочет кого-то ограбить или убить? – спросил я.
– Ничего не поделаешь, – сказал отец, – придется идти вместе с ним грабить и убивать.
– Вы что с ума тут посходили? – сказал я, постучав согнутым указательным пальцем себе по лбу.
– Как ты с отцом разговариваешь? – вмешалась в разговор мать. – Если отец откажется это сделать, то ему плохо будет. Власти придут и заберут его на перевоспитание.
– Какое перевоспитание? – удивился я. – С культом личности было покончено на двадцатом съезде партии.
– Сынок, разве можно верить тому, что говорят? – шепотом сказала мама. – Верить нужно только своим глазам. Ты думаешь, отцу твоему легко говорить такое? Ему тяжело, да только он привык подчиняться власти, потому что как только заимеешь свое собственное мнение, так оно сразу начинает идти вразрез