– Не уверена, – шепнула я себе под нос, легонько похлопывая Люду по плечу. – Только Диме о концерте не говори, если позвонит.
Я как раз закончила с букетом. Сбрызнула цветы глянцем для листьев, чтобы придать блеск, и поставила на полку шкафа.
– Заметано. А что случилось? Поссорились?
– Вроде того. Не хочу сейчас об этом говорить. Потом расскажу.
– Хорошо. Значит так! – воскликнула Смирнова. – Заеду за тобой завтра вечером. Будь готова.
Когда подруга ушла, я позвонила маме и сказала, что после работы приеду… С ночевкой.
– С Димочкой поссорилась? – спросила она и тут же себя одернула: – Ладно, это не мое дело.
И почему все такие проницательные?
Новиков так нравился маме, что было даже страшно разрушить тот идеал, что она возвела в своей голове. Не сказала про измену. К тому же, это мои проблемы. Я не имела привычки обсуждать с родителями личную жизнь, да и они особо не настаивали. Мама знала, что если захочу поделиться наболевшим, то приду сама. Приду и расскажу. Поэтому она не лезла мне в душу с настойчивыми вопросами, за что я ей безмерно благодарна.
– Поссорилась, – ответила я. – Ладно, мам, мне пора. Работа зовет. Целую. Папе привет.
Я убрала телефон в сумочку и принялась за составление очередного цветочного шедевра.
Новиков появился в салоне следующим вечером. Я меняла воду в вазах, когда брякнул колокольчик.
– Поехали домой, цветочек.
Дима всегда называл меня так, когда настраивался на примирение.
– За мной сейчас Люда заедет. – Я вытащила из вазы гвоздики, сменила воду и поставила их обратно. – Мы идем на концерт.
– Какой концерт? Ты никуда не пойдешь.
Димка развернул меня к себе.
– Не пойду? – хмыкнула я. – Извини, но мне уже двадцать два, и я сама в состоянии решать, куда мне иди, а куда нет. И, между прочим, ты у меня разрешения не спрашивал, когда решил развлечься.
– Я же попросил прощения, – Димка развел руками.
Посмотрел так, что захотелось нагрубить и послать его подальше. Прощения он попросил и что? Сделать вид, что ничего не было?
– Прощения попросил? – изо рта вырвался нервный смешок. – Мне до лампочки твое прощение, честное слово. Или, может, мне тоже изменить, а потом как ни в чем не бывало прийти домой, забраться к тебе под крылышко и попросить прощения? Это, по-твоему, нормально? Ты бы простил?
– У тебя кто-то есть? – подозрительно спросил он, прищурившись.
– Ловко ты разговор переводишь.
– Я спросил, у тебя кто-то есть? – Новиков схватил меня за руку и притянул к себе. – Кто он?
– Отпусти. Мне больно. – Я дернула рукой. – Нет у меня никого.
– Смотри мне. Узнаю, башку ему отверну. – Он разжал пальцы. – Прости. Я так боюсь