Как выяснилось, я был далеко не первым, кто прошел сквозь эти передряги, но мне единственному довелось дойти до конца. Что очень печально.
Меня все время тянуло обратно на Родину. Хотя на вопрос, что такое Родина, я думаю, однозначного ответа не даст никто. Люди знают, что ее можно и нужно защищать, а вот что Родина собой представляет – не знают. Потому что она одновременно и есть, и нет. Но, если по-мужски выпить и закусить, можно сказать: “Да что вам надо? Пристали к Родине! Чем больше вопросов, тем меньше ответов. Понятие Родины возникает тогда, когда ее недостает, а недостает ее тогда, когда жить там, где ты проживаешь, невозможно. И ты постоянно рвешься туда, где прошло твое детство. Но стоит только достигнуть, того, чего желал, как тебя вновь тянет туда, откуда ты прибыл. Вот и пойди, разберись, что такое Родина”.
Но, несмотря на все эти околофилософские причудливые размышления, меня тянуло домой, к людям, к теплу, которого не доставало.
Так вот, как только я очутился на пике волны, то сразу же начал скользить по ее синусоиде, не отрываясь, словно меня к ней приклеили. Ощущение было почти такое же, как от катания на Американских горках. Таким образом, я добрался до твердой поверхности шара. По правде говоря, мне было не по себе, меня почему-то колотило и хотелось есть. Придя в себя после такого дикого перемещения, я увидел, что стою один-одинешенек посреди огромного пространства. Вся планета-ядро была усыпана громадными острыми камнями, внешне похожими на сталактиты. У меня складывалось впечатление, что когда-то здесь прошел дождь из этих глыбищ. Некоторые достигали пяти-шести метровв диаметре, они были воткнуты в планету и торчали из неё, как иголки у ежа. Передвигаться было тяжело, камни были склизкими, и я все время скользил по ним. Похоже, они выделяли какую-то жидкость, похожую на слизь южно-американской жабы. Я даже задумал взять ее для исследования в пробирку. Впоследствии пробирка лопнула, как воздушный шарик в руках маленького мальчика.
Кругом не было ни души, не было ни ветра, ни звезд, которые излучали бы свет. Я надеялся увидеть источник света, но так его и не нашел. Мне казалось, что я уже пребывал а этой планете так долго, что в пору бы сойти с ума.
Я шел тогда наугад, инстинктивно сознавая, что движение – это жизнь! Как выяснилось, светила вообще не существовало, но было светло, как днем. Как ни странно, жары тоже не было.
– Как мне вернуться обратно? Только без паники! – успокаивал я себя.
Пробираться по сталактитам было тяжело, и это заставляло меня делать