Заметки на полях. Олег Николаевич Комраков

история о том, «как в мясной избушке помирала душа», то получается, что дальше остаётся одно тело – растерянное, ошеломлённое, и уже ни на что не способное, кроме как вернуться к своей прежней жизни. К крестьянскому труду, к семейным заботам. И выбросить из головы рыцарей, прекрасных дам, подвиги, и может только иногда после тяжёлого трудового дня вспомнить, что вот было же что-то такое… худой нескладный всадник с копьём, ветряные мельницы, короткое и бесславное губернаторство… А были ли оно на самом деле? Или это просто сон? Или он случайно услышал от кого-нибудь из знакомцев, что вот есть такая книжка про безумного идальго, вообразившего себя рыцарем, а оруженосца его зовут Санчо Панса, прям как тебя, вот умора.

      4. Где-то на половине первого тома «Дон Кихота» я совершил потрясающее «открытие» – до меня вдруг дошло, что это классический роман о страдающем герое, который всю книгу претерпевает всевозможные мучения, а в финале погибает, причём так, чтобы произвести на читателя максимально слезодавительный эффект. И тут же «Дон Кихот» встал в библиотеке моего чертога разума на одну полку с «Жюстиной» де Сада и «Хижиной дяди Тома» Бичер-Стоу (там же ещё стоит и вершина подобного жанра – «Белый Бим Чёрное Ухо», но это настолько образцовая, недосягаемая вещь, что на её фоне даже де Сад отдыхает).

      К чести Сервантеса, стоит заметить, что он умело избегает как лютой порнографичности де Сада, так и подспудного сладострастного мучительства Бичер-Стоу (вообще, мне эта писательница напоминает повзрослевшую Лизу Хохлакову из «Братьев Карамазовых», любительницу ананасного компота). Впрочем, в описании страданий героя и окружающих людей Сервантес тоже иногда идёт по примерно той же дороге, взять хотя бы историю о мальчике, которого Дон Кихот спас от наказания, а тому потом досталось ещё сильнее, вполне себе в духе маркиза де Сада.

      Впрочем, мне при сравнении этих трёх книгах интересна не столько роль главного героя/героини, с ней и так всё примерно понятно – страдал-страдал-страдал-помер, сколько фигура Преследователя. Того, без кого сюжета не получится. Того, кто должен обеспечивать герою страдания, подогревать читательский интерес, и в финале стать прямым виновником гибели героя. И при этом, что немаловажно, Преследователь обязательно должен быть чем-то похож на героя или обладать с ним какой-то связью.

      Де Сад зашёл, пожалуй, дальше всех, разделив Жертву и Преследователя – Жюстину и Жюльетту – на двух равноценных персонажей и выделив каждой по отдельному роман, соединив двух героинь в финале. При этом хотя Жюльетта незримо присутствует в повествовании, все мучители Жюстины по сути выглядят как клоны Жюльетты, тем более что все они одинаковые, благо маркиз никогда не утруждал себя такой мелочью как выписывание психологии персонажей (замечу в сторону – де Сад вообще такая иллюстрация того, насколько скучен и однообразен порок, такое доказательство от противного). И наоборот –