Пристальное внимание Иванова к бандитским войнам можно объяснить и тем, что в истории Ёбурга он видит все характерные признаки переходной эпохи девяностых-нулевых, причём в их наиболее яркой и чистой форме, чем где-либо ещё. Бандитские разборки? А как же, самые безжалостные и кровавые. Передел собственности? Такой, что остальным регионам и не снилось.
Забастовки? «Закутались в одеяла и легли на бетонный пол 13 машинистов электровозов, а к ним присоединились 52 женщины. Истощённые люди готовы были сдохнуть, но не выйти без зарплаты». Борьба федерального центра с местными властями? Вот вам Россель, вот проект создания «Уральской республики». Война между главой области и мэром столицы? Пожалуйста, история Чернецкого со всеми подробностями. Расцвет альтернативных музыкальных стилей? Глупо сомневаться, самые талантливые и самые альтернативные музыканты только в Ёбурге. Лучший поэт десятилетия? Конечно, Борис Рыжий. Лучший подростковый писатель? Вячеслав Крапивин. Лучшая команда КВН? «Уральские пельмени». И так далее, и так далее, и так далее.
В изображении Иванова Екатеринбург воплощает в себе все лучшие и худшие черты переломной эпохи, что и придаёт ему огромную значимость. «Стадия Ёбурга, промежуточная между Свердловском и Екатеринбургом, могла бы оказаться временем катастрофической метаморфозы, когда непонятно, что происходит, что делать, что получится в итоге. Но в „лихие девяностые“ в любых свистоплясках Ёбург не терял ни амбиций, ни идеализма. А потому в те непростые годы Ёбург дал собственные ответы на все обжигающие вопросы эпохи. Это самое главное: он дал все ответы на все вопросы»
И тут возникает такое ощущение, что самое интересное, необычное и сложное с Екатеринбургом уже произошло. Что настоящая история со всей её трагичностью и комичностью, столкновением характеров шекспировского масштаба, всё это закончилось вместе с переходным периодом. Осталась скучная, ровная, правильная жизнь. Чем дальше в историю продвигается Иванов, чем больше в энергичном, переменчивом Ёбурге проступает благополучный и благопристойный Екатеринбург, тем скучнее становится и писателю, и читателю. Повествование слегка взбадривается с появлением Ройзмана и фонда «Город без наркотиков». С ними как будто в Ёбург снова вплёскивается новая сила, вновь проявляется что-то необычное, мощное, эпическое, как в старые времена. Но вот Ройзман идёт на выборы мэра, как обычный политик, как один из многих. И становится ясно, что прошлого не вернуть. Всё