Иногда рядом с мальчиком незаметно проявляется автор, куда более знающий и мудрый, и разъясняет те вещи, которые вызывают у мальчика недоумение: почему люди в долине говорят на разных языках, почему некоторые крестьяне ненавидят его семью, о чём так горячо и страстно говорит в своих проповедях местный ксендз?
В долине Иссы продолжает тихо и внешне незаметно бурлить древний конфликт между литовцами и поляками, отягощённый социальным противостоянием: паны – поляки, крестьяне – литовцы. И многие из них чутко прислушиваются к идущим с востока идеям о социальном равенстве и революции против эксплуататоров. А паны, в свою очередь, всё никак не могут забыть о былой шляхетской гордости, о своём аристократическом и этническом превосходстве. Впрочем, тихая и спокойная жизнь в долине успокаивает буйные нравы, и дело редко заходит дальше злых взглядов, шепотков по углам и высокомерных речей потомков тех, кто завоевал эти края огнём и мечом.
Река уносит все противоречия и разногласия, и лишь немногие вспоминают о том, что когда-то в этих местах бушевали споры сначала между язычеством и христианством, затем между разными ветвями христианства. Всё это унесло бурным потоком, и крестьяне, хотя и крещённые, и наставленные в вере, и регулярно посещающие церковь, всё так же соблюдают древние обряды в слегка изменённом виде. А от великого противостояния между католичеством и кальвинизмом остались только несколько старых книг, которых кроме Томаша всё равно никто не читает.
Ни Первая мировая война, перевернувшая вверх тормашками всю Европу, ни последовавшая за ней война с Россией толком не затронули это мирное, идиллическое существование. Да, для семьи Томаша, вовлечённой по своему положению и происхождению в перипетии польской политики, это время было серьёзным испытанием, но для крестьян, слившихся с природой, живущих так же плавно и размеренно, как река, текущая через их долину, все эти события остались чем-то внешним, не меняющим ход их жизни.
События романа складываются в несколько историй с незатейливыми сюжетами. Мелодраматический любовный треугольник (фермер, служанка и панна), отчаяние лесника, медленно спивающегося и сходящего с ума от гложущего чувства вины и безнадёжности, деревенский стихийный ницшеанец, бунтующий против Бога, история о красавице, которая покончила с собой, а потом начала являться крестьянам и пугать их до полусмерти, пока они не раскопали могилу и не вбили ей осиновый кол в грудь.
Впрочем, главное в «Долине Иссы» не сюжет, куда важнее та плавная, неспешная, завораживающая интонация, с которой книга написана. Читая её, словно растворяешься в болотистой почве, текущей реке, крестьянском смиренном спокойствии, которого нам так не хватает в наших суетливых городах. Ощущаешь, что есть где-то далеко… неважно, в другой ли стране, в другой ли