Неинтересные больницы нынче пошли, одни коридоры, никаких пейзажей за окном – не такие, как в детстве. Рядом сидела смуглая молодая женщина, что-то лопотала по-своему в телефон. Таня ждала своей очереди, чуть мандражируя от недосыпа и страха.
К соседке вышел врач, пытался донести информацию, что у той со здоровьем всё в порядке, угрозы выкидыша нет – почудилось, сейчас поднесут анализы и отпустят домой. Вот бы Тане так! Когда доктор ушёл, черноволосая крупноносая молодуха стала объяснять соседке на ломаном русском: «Как же… пятнышко утром…» Таня зевнула: привыкла спать по ночам, а уже за полночь. Минут через десять появилась всё та же врачиха, но с напряжённым лицом, вновь объясняя пациентке, что анализы оказались неважными, надо лечь на обследование. Женщина ойкнула: «Никак нельзя».
Доктор в своих убеждениях зашла на второй круг, больная тоже:
– Никак нельзя. Свадьба. Гости.
– Обойдутся без вас, ситуация серьёзная.
– Нельзя без меня. Невеста я.
– О-о-о… Когда свадьба?
– Завтра, невеста – я, гости придут.
Чрезвычайно любопытно, сон отступил, но Таню увели в кабинет. Бр-р-р, «вертолёт», гинекологическое кресло противное, Таня его не любила, но надо лезть, привезли-то по скорой, крови много. Врач бодрился: ничего страшного, сейчас почистим, домой поедешь. Стоп. А УЗИ? Вдруг ребёнок жив, спасать надо. Доктор смотрел на дуру с сожалением: что там спасать? УЗИ ночью не делают, только завтра днём. Накрыло холодное чувство, липкое, потустороннее, обволокло Таню: боль уйдёт, страх уйдёт, дома ждут дети, муж голодный, а ты здесь с выкидышем – заканчивай шустрее, тип—топ… Э-э-э, нет, без УЗИ – никакой чистки.
Врач вздохнул: попадаются же дуры безбашенные. Таня написала отказ, получила кровеостанавливающий укол и поселилась в шестиместную палату гинекологического отделения. Ей было плохо: сил нет, и противный насморк, спутник всех беременностей, мучал. К утру сил не прибавилось, но природное любопытство взяло верх. Какие кадры в гинекологии! Вот – лечащий врач, неожиданно мужчина, молодой и красивый, долго по-книжному (наверно, на «отлично» в академии учился) раскладывал тупоголовой пациентке по полочкам проблемы с беременностью, а Таня зависла. Как в детстве её завораживало далёкое от понимания (песни на французском, грузинская вязь, музыка на кончиках пальцев, научные термины), так сейчас она с внутренним восторгом вслушивалась в ручеёк гладко выстроенных фраз, улавливая лишь главную мысль: всё не столь плохо. При этом в голове гулял вопрос: «И чего такого видного мужика в гинекологию понесло? Нет бы в хирурги-травматологи или, на худой случай, в стоматологи…»
Вообще-то странно, она самая старая среди беременных и бывших беременных, ей почти сорок. Одной даме тридцать два, и та до появления Тани на правах