По Овидию от потопа спасаются Девкалион и Пирра, земля снова расцветает, и в Voluspa она выходить из вод и расцветает: «Iorb or aegi idia gröna». В заключение, по Овидию, на земле народился страшный змей – Пифон, а в Voluspa летучий дракон: «Dreki fliugandi» и тем кончилась Voluspa; между тем как, по Овидию, Аполлон избавил людей от этой змеи.
Из этого беглого сравнения Voluspa с 1-й кн. «Метаморфоз» ясно видно, что vaticinium Valae есть не что иное, как отрывок перевода «Метаморфоз» с перепутанными строфами. Продолжение же «Метаморфоз» заключается частью в новой Эдде Снорро Стурлезона, в которой есть, между прочим, и следы русских волшебных сказок.
Метаморфозы были сочинены Овидием до его изгнания; и потому следует решить, сам ли он переводил их на сармато-готский язык, и передал слово mulatio, metamorphosis, вполне соответственным булгарским словом влошьба (Volospa); или над этим трудилась целая Академия под председательством Карла Великаго, или, наконец, какой-нибудь скальд, упражняясь переводами с латинскаго языка, передал по-своему 1-ю книгу «Метаморфоз», и, может быть, подражая Овидию, в свою очередь собрал народные волшебные сказки и комические представления, составил из них содержание новой Эдды, где между прочим играет замечательную роль и Lokke – лукавый[44], строя каверзы богам и забавляясь над людьми. Вообще должно полагать, что стихотворение I’oluspa, или I’ölospa (в котором упоминается и Lокке, Ликаон 1-й книги «Метаморфоз», и Fenris – волк, в котораго он был обращен Юпитером) в соединении с некоторыми фабулами новой Эдды, составляло некогда сборник северных mutatae под общим заглавием «Влошьба». Собрав отрывки этого сборника, Снорро Стурлезон не мог поступить иначе как Макферсон с песнями Оссиана: он свел, обяснил их по своему смыслу, передал соотечественникам на современном ему языке, присоединив родословную Одена и толкования.
В Voluspa, в число несвязных строф вошли, как видно, и отрывки из посторонних ей квид; в ней упоминаются и азы и готы (Godthiodar) и ваны, т. е. венды (Vaner, Windheim), и даже имеющие для нас очень важное значение гуны (Hunalunde), заменяемые в вариантах по изданию Резения энетами (Einnaetlann)[45].
Упоминание о гуннах, они же и энеты, и венеты, было бы очень значительно для истории гуннов, если бы можно было верить всему, что в переводах придуманная Сивилла[46] говорит непонятнаго, приговаривая столь же неуместные слова: vite their en eda hvad?
В новой Эдде Снорро Стурлезона важнее всего для истории простодушно внесенное предание о Гильве (Gilva ginning), поясняющее распространение прозелитизма между народом отдаленнаго Севера пропагандой готов Дации.
Гильв, по предположению Далина, владел Скандинавией около 123 года по Р. X. Но так как невольный переход Одена с готами от Дуная на остров Зеландию, совершился при нем, по покорении Траяном Дации в 98 году по Р. X.; то и сказания о Гильве относятся к исходу I века.
«Сигге Фридульфзон (пишет Далин), лукавый и храбрый правитель и верховный жрец азов, или готов, живших при р. Танах (Tanaqvisl, т. е. Дунае, в Готии, или Дации), познакомился с легковерным Гильвом и наставлял его в богословии, весьма от древней истины отделявшейся. Гильв путешествовал в Асгард, и вскоре после