– Легенды о нем ходят от Великих рек45 на западе до Соленой пустыни на востоке. Как и легенды о Посланнике духов. Многие пытались найти его. Никому это не удалось. Маги46 говорят, что в библиотеке Вавилона есть карта шумерского царя, жившего на заре времен. На ней отмечено место источника. Говорят, это самая ценная реликвия ассирийских царей, – мидиец умолк и внимательно посмотрел в глаза Аккатуну. – Ты пришел сюда в поисках Источника?
– Я пришел в эти земли, потому что такова была воля моего отца, подсказанная ему богами. Я должен исполнить великое предназначение.
– О каком предназначении ты говоришь?
– Ты задаешь слишком много вопросов для человека, которому нужна помощь, – нахмурился киммериец. – Я могу найти святилище и сам. Местные наверняка знают, где оно.
– Прости мою дерзость, – склонил голову Каштарити. – Меня в последнее время обманывали много раз. Я перестал верить людям и стал излишне осторожен. Я покажу тебе, где находится древнее святилище. Когда ты хочешь туда отправиться?
– Как далеко оно от моего лагеря?
– Полдня пути верхом.
– Мы отправляемся немедленно, – Аккатун поднялся с подушек и кликнул сотника, чтобы собирал всадников.
Святилище располагалось на холме, стоящем на границе альпийских лугов и полосы степей, за которыми начиналась каменистая полупустыня. Оставив людей у подножья холма, Аккатун спешился и пошел на вершину. Уже на полпути он почувствовал, как учащенно забилось его сердце. Это не была усталость от подъема. Склон был достаточно пологим, а киммериец молод и полон сил. Это было нечто иное. Предвкушение чего-то важного и судьбоносного.
Аккатун дошел до святилища. Оно было настолько древним, что необработанные каменные столбы, некогда бывшие выше роста человека, покосились и наполовину вошли в землю. Но даже сейчас в их построении можно было угадать очертания пентаграммы. Пять камней расположены на острие лучей звезды. Один, самый высокий, то ли обелиск, то ли идол – в центре. На верхней четверти центрального с южной стороны были выбиты изображения пентаграммы и хищной птицы, отдаленно напоминающей сокола.
Прислушиваясь к себе, Аккатун постоял немного. Огляделся. В тысяче шагов внизу холма стояла сотня его воинов и Каштарити со своей небольшой свитой. На западе солнце уже почти скрылось за горизонтом. На востоке на небе появились первые неяркие звезды. На севере, медленно покрываемые пологом ночи, исчезали снежные вершины гор. На юге темнота постепенно поглощала каменистую полупустыню. Он вдруг осознал, что пропали все звуки. Ветер стих. Не слышно шелеста травы. Даже насекомые перестали стрекотать. Мир словно замер в ожидании чего-то важного.
Киммериец, стараясь не нарушить тишину своими шагами, подошел к ближайшему камню, стоящему на острие луча пентаграммы, медленно поднял руку и положил ладонь на его шершавую, побитую тысячелетними ветрами поверхность. Нагретая дневным солнцем, она была теплой, словно тело человека. Он медленно