Понимала ли я, что это значит? Нет. Я не работала, училась на первом курсе в университете, только начала радоваться взрослой жизни… А теперь не понимала, что делать дальше. В одно мгновение весь железный занавес, изрисованный детской забавой, рухнул перед глазами, оголяя серые краски этого мира. Это было сложно осознать, но еще тяжелее принять.
Когда гроб опустился на самое дно, пастор спросил:
– Что-то хотели бы добавить?
Я мотнула головой. Розалина поддержала меня в этом.
– Хорошо.
Мы остались смотреть, как рабочие закапывают могилу. Было ли мне больно? Да. Грустно? Безусловно.
Женщина, будто бы вновь услышав мои переживания, развернула меня и повела к главной дороге. Она взяла ситуацию в свои руки, позволив мне остаться на какое-то время той самой маленькой девочкой, которая не хотела решать взрослые проблемы.
– Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время об этом говорить, – начала женщина, но в ее голосе не было слышно и грамма сожаления, – но твой отец попросил меня взять тебя под свое крыло до окончания университета.
– Под свое крыло? – переспросила я, хотя слышала слова Розалины прекрасно.
– Да. Так что будет лучше, если ты переедешь ко мне. Ты же не против? – вопрос прозвучал так, будто бы уже всё решено и у меня не особо нет выбора. А был ли он на самом деле? Я не знала.
– Я… не знаю, – дрожащий голос выдал весь мой эмоциональный фон.
Женщина склонила голову вниз. Ее уголки губ ехидно поднялись.
– Пойдем в машину, тут стало холодно, – всё, что ответила женщина, и повела меня к своей машине. Открыв передо мной переднюю дверь, женщина помогла мне усесться. Сама она села на водительское сиденье.
– Ну и погодка, – фыркнула она, захлопнув дверь. В салоне пахло хвоей и чем-то цитрусовым. Такой легкий и совершенно беззаботный аромат наполнял легкие.
– Так, куда же я ее подевала… – разговаривая сама с собой, Розалина открыла бардачок и вытащила оттуда тесную папку. – Ах, вот ты где! – воскликнула она, улыбаясь. Женщина сняла с себя шляпу и поправила кудрявые волосы. – Я уж подумала, что оставила ее дома!
Розалина мило мне улыбнулась, протягивая папку. Что-то в этом было странно, но что именно, я не могла еще понять.
Взяв ее в руки, я сняла резинки по бокам и открыла. Документы пестрил черными свежими красками, на котором были выгравированы красивым шрифтом слова. От разъедающей изнутри меня печали, я едва ли смогла сообразить, что там написано.
– Что это? – попытавшись собраться с мыслями, все равно не до конца понимала что у меня в руках.
– Последнее слово твоего отца, – с грустью в голосе ответила Розалина.
Я нахмурилась. Если бы это было последнее слово отца, то я бы его знала… почему он решился на такой шаг?
– Но… он мне не говорил об этом, – сухо подметил, я облизнула пересохшие губы, что начали трескаться у уголков