От чудовищного болевого шока Питер не смог даже дышать.
Не издав ни звука, он попятился… и продолжал пятиться, пока не достиг стены. Затем приник к ней и сполз на пол, пялясь на меня помутневшим взглядом.
Стилет выпал из его руки.
В зале повисла гробовая тишина.
И в этой звенящей тишине, как гром, прозвучал глухой голос профессора Капелли:
– Смотр окончен. Наличие природного кодо – доказано. Наличие умения мутировать материалы по третьему варианту – доказано. Спасибо, мистер Ринг. Спасибо, мистер Соло.
Меня бросило в холод. Какого чёрта?..
А следом я услышал голос Ли Сильвер, которой тут вообще быть не должно, и от её тона неприятные мурашки поползли по спине:
– Приготовьтесь к разговору, мистер Ринг. После посещения медблока мы ждём вас в кабинете директора.
Я нахмурился и медленно обернулся.
Одноклассники сбились в кучу у стены, они вообще ничего не понимали.
Как и я. Как и Питер.
У входа в зал стояли директор школы и профессор Капелли, а чуть дальше, у одной из колонн – трое мужчин в чёрных сюртуках и шляпах-котелках. Два высоких блондина изучающе смотрели на меня, а третий, низкорослый, рыжий и в пенсне, непрерывно писал в толстой большой тетради с зелёной обложкой.
И что-то подсказывало мне, что эти трое – те самые представители Суда, которые якобы должны были явиться только к обеду…
***
Никто больше не стал ничего пояснять.
Зал опустел через минуту.
Питера в медблок унесли на носилках – идти он не смог. Я же наотрез отказался от помощи. В сопровождении Бернарда и одного из представителей Суда (того самого, рыжего, в пенсне) до медблока дошёл сам, на своих двоих. Правда, еле-еле: в голове шумело, болело всё, что могло болеть, каждый миллиметр тела, а рана от пики, хоть и обработанная дежурной медсестрой, что находилась в школе, всё равно охватывала меня приступами чудовищного жжения.
Не торопился я ещё и по другой причине: чтобы осталось время подумать.
Выходило так, что представители Суда присутствовали в школе ещё до моего пробуждения и вели учёт, фиксировали состояние, а теперь я продемонстрировал им владение кодо, сам того не зная.
Отлично же Сильвер сработала.
Сказала одно – сделала другое, использовала меня втёмную, как и Капелли. И всё ради того, чтобы доказать Суду, что Ронстад имеет право отстаивать свои интересы, потому что Теодор Ринг всё-таки владеет настоящим кодо безо всякого овеума.
Я прекрасно понимал, почему Сильвер действовала именно так, а не иначе, но её поступок вызывал лишь стойкое ощущение неприятия.
До медблока я шёл не меньше получаса.
Мужчина в пенсне шагал рядом, изредка делая пометки в тетради прямо на ходу. И пока мы шли, камердинер Бернард не проронил ни слова, но уже рядом с крыльцом медблока вдруг обратился к рыжему:
– Извините, секретарь Чезаро, но дальше вам нельзя. В медблок проходят пациенты только в моём сопровождении.
Судебный представитель