Калина. Софья Чарская

успела запрыгнуть на стремительно летящий поезд российского капитализма, но это стоит ей детства Паши, все эти прекрасные милые моменты. Его выпускной, его концерт в музыкальной школе, его соревнования, всё это проходит мимо. Альтернатива была бы значительно хуже – Марина бы продавала последние вещи за корку хлеба или пошла бы в проституцию. Таких женщин полно. Марине ещё очень повезло. Но ни в одном из вариантов она, мать-одиночка без связей и денег, не сможет давать Паше то, что он заслуживает.

      – Жаль, нельзя снова убить вашего мужа, – вдруг задумчиво сказал Калинин, заставляя Марину вздрогнуть. – Такой ублюдок не достоин вас. Вы заслуживаете лучшего.

      Он навёл справки, поняла Марина. Ну, конечно.

      Воспоминание об обледеневшем трупе мужа, которого она просто устала тащить домой после его пьянки, не приносило ей ничего, кроме пустой ненависти. Зима не была способна на жалость, и Марина была ей за это благодарна.

      Она выпрямилась в кресле.

      – Нет, он получил то, что заслуживал, – отозвалась Марина, поджимая губы. Её голос почти не дрожал. – Он жил как свинья и умер как свинья. Лучше уж никакого отца для Паши, чем такой.

      Искра интереса ожившая в серых глазах Калинина заставила толпу мурашек пройтись по её телу.

      – Да, твёрдая рука, пожалуй, есть. Просто она не доходит до Павла, – покачал головой он.

      Калинин закинул нога на ногу, буквально обжигая её глазами. Боже, он хотел её. И так неприкрыто, что Марина испытала необходимость отвернутся, а ещё лучше сбежать. Здесь бы ей не помог даже халат. Она кое-как не втянула голову в плечи.

      – Я вас услышала, Андрей Анатольевич, спасибо, – сказала она как можно безразличнее и встала с кресла. – Если это всё, о чём вы хотели поговорить, то нам с Пашей пора.

      – Нет, – тихо сказал Калинин, звуча при этом настолько властно, что у Марины задрожали ноги, и она пожалела, что покинула кресло. Он встал вслед за ней и медленно подошёл, изучая её реакцию. – Зовите меня Андреем. И оставайтесь на ужин.

      В комнате на секунду повисла угрожающая тишина. Марина только отошла от шока и хотела было ответить, как Калинин, будто прочитав её мысли, добавил:

      – Завтра суббота. Дети не учатся. Вы не работаете. У вас есть время.

      Он наклонился к ней, высокий и прямой как шпала. Он был сильнее её, это очевидно, но только вблизи становилось понятно, что он без проблем смог бы придушить её одной рукой. Марина же будто втягивалась в пол, становясь ещё более низкой и беззащитной. Никаких каблуков бы не хватило, чтобы хоть как-то остановить его.