– Ничего страшного в этом нет, наоборот, только редкие лекари имеют такую способность. Из таких твоя мать была. Могла бы стать очень сильным лекарем, её дар был в полтора раза сильнее моего, – как-то с грустью произнесла Дмитрова.
Я ничего не стал говорить, мать тела Егора я не знал, но вполне верил, что она была при жизни прекрасным человеком. Тем не менее предстоял разговор с дедом. От Дмитровой он рано или поздно узнает, может получиться некрасиво, как не крути, а я прямой наследник в этом роду. Поговорил с дедом в этот же вечер. Дед выслушал меня внимательно, ни разу не перебив.
– Я тебе так скажу, Егор, то, что ты «видящий» просто замечательно, из этого следует, что дар твой имеет огромные перспективы развития. Бояться тебе нечего, на любой неудобный вопрос отвечаешь, что это «секрет рода». Наши законы суровы и нарушать их не позволено даже императору. Тем более ты несовершеннолетний, за тебя отвечает глава рода, в данном случае я.
– Дед, ещё есть кое-что. Я должен раскрыть Аудре секрет отращивания конечностей, ведь это она нашла обрывки старой книги, буквально переворошив всю библиотеку.
– Решил, значит надо делать. Только оформлять будут наши юристы, чтобы это не пошло дальше. Обязательно мне сообщи, прежде чем передашь секрет своей подружке.
Во время того разговора я был полностью согласен со своим старшим родственником.
Я дошёл до КПП3 Академии, как меня кто-то окликнул, оторвав от моих воспоминаний.
– Эй, Соколов, куда так торопишься? Опять бегаешь как лось?
Я оглянулся и увидел барона Василия Болотова, из графского рода Болотовых.
– Я смотрю твои педагоги по воспитанию зря едят свой хлеб, графин? Если хочешь нормального отношения к себе, то будь любезен сам проявлять вежливость, – ответил я, развернувшись к моему недоброжелателю по академии.
На первом курсе мы схлестнулись с этим придурком, он решил выпендриться перед своими дружками, подловив меня во время пробежки по парку академии. Обозвал меня «лосём», я в свою очередь назвал его «графином», по аналогии граф-графиня-графин. Он, надеясь на то, что отлично фехтует, вызвал меня на дуэль, где я его слегка поцарапал, чуть не отправив на тот свет. Повезло Болотову, что в академии запрещены дуэли до смерти. В данный момент Василий Болотов был один, то есть свидетелей нашего разговора не будет.
– Я, барон, тебе пора бы запомнить это, недоумок, – сразу начал закипать Болотов.
– Ну дак и я не какой-то там «эй», а баронет. Или до тебя не доходит, как до жирафа? – мне почему-то становилось смешно.
– При чём здесь жираф? – удивился барон.
– У него шея длинная, а голова высоко, вот он сразу и не одупляет4, – ответил я и улыбнулся.
Василий видимо не понял моего сленга, так как стоял, вылупив на меня глаза, пытаясь сообразить, при чём здесь жираф. Мне пришла мысль, может Болотов не знает кто такой жираф? Моя улыбка произвела прямо противоположный