Публика подобралась разношерстная – и по возрасту, и по успеваемости. Одни должны были в этом году окончить «Эншантель», другие в сентябре только поступили. Словом, никакой логики и системы. Видимо, у мадам Туше на каждую девушку был свой особый, наточенный магическим напильником зуб.
– Запоминайте, повторять не буду, – лилось из скрипящих люстр. – Два форменных комплекта одежды, два парадных комплекта одежды, три письменных набора, именной дамский жезл, табель успеваемости, личный сборник полезных заклятий, индивидуальный набор извлеченных сущностей… – монотонно перечисляла директриса через колокольчики, рождая нездоровую бледность на лицах подруг. И Монис, и Олли, и Ландра услышали свои фамилии.
Сбор тянул на пару часов и чемодан самого крупного размера. Прогулка предполагалась ни тролля не увеселительной!
Объявление оборвалось, потолочный звон стих, и раскачивающиеся люстры резко остановили движение. Мадам Туше вышла из распорядительного зала, нашла меня в коридоре и смерила долгим, пытливым взглядом.
– И… Честер, вы тоже отправляетесь, что не отменяет предыдущего наказания. Книгу возьмите с собой, – договорила директриса своим обычным голосом и поджала губы. – Не нравятся мне ваши обмороки.
Да будто я от них эльфийское наслаждение получаю!
– К-куда отправляюсь? – я прижала к себе учебник, точно он мог защитить меня от своей прародительницы.
– В Санкт-Петербургскую академию магии, – елейно улыбнулась мадам, пряча истерзанное письмо в карман платья. – С дружеским визитом, для полезной практики и обмена опытом. Ректор лично прислал приглашение…
Как всякая безупречная леди, взращенная в садах «Эншантели», Алианда Туше держалась великолепно. Она командовала «парадом», в равных долях распределяя в тоне строгость и холодность. Ничто в ее равнодушном лице не выдавало той взвинченности, которую можно было предположить по измятому письму, поспешно сунутому в карман.
Пока из люстр лилось дребезжание, я еще надеялась, что мадам забудет о моем обмороке и о несчастном серебре, которое совершенно некому почистить. Теперь же вместе с толпой «отосланных» плелась в спальное крыло. Где это видано, чтобы делегацию собирали за сорок минут и отправляли средь учебного дня?
Про северную академию мы все были наслышаны, и потому к комнатам тащились хмуро и неохотно.
Руководил заведением князь Карповский*. Столь мрачный и резкий в своих решениях, что в Петербурге временами недосчитывались первокурсниц. В преподавателях там числились и другие странные личности, которым место скорее в вольере для диких тварей, чем за кафедрой.
Многие из магистров были в опале у Верховного Совета – за прежние грехи и сомнительные дружеские связи. Об одном из таких – Эрике Валенвайде – мы утром читали с подругами в «Трибьюн». Хищнику с темным прошлым отдали первую полосу главной газеты магического сообщества, а это что-то да значит!
Жестокие