Я пытался стоять смирно, хотя хотелось подпрыгивать на месте от нетерпения. Ника приняла у меня тонкую стопку купюр, удовлетворённо кивнула и внезапно, отделив половину, протянула оставшиеся деньги мне.
– За труды. Пошли на кухню, выдам остальное, – обойдя стоящий в коридоре большой чемодан, мы расселись за столом. Ника отхлебнула мятного чая – единственное, что мог худо-бедно переработать её организм помимо крови, и пододвинула ко мне объёмную связку ключей, лист бумаги и старенький диктофон. – С ключами и техникой разберёшься, список дел я составила, если не вернусь через десять недель – конверт с завещанием в шкафу, под футболками.
– Вы вернётесь, – твёрдо сказал я, хотя и не был уверен на все сто процентов в таком исходе. Ответ не заставил себя ждать:
– Спасибо за оптимизм, но это зависит не только от меня. Может, повезёт, а может, удача повернётся спиной. Всё равно я когда-нибудь покину этот мир, и жаркая южноамериканская страна – не худшее место, чтобы принять последний бой, – такое смирение не слишком на неё похоже.
– Неужели всё настолько плохо?
– Испугался, что ли? Не стоит. Просто я весь день вспоминала прошлое, между прочим, по твоему запросу, и оттого нахожусь в лёгком сплине. Ничего страшного, пройдёт к утру, – вот как. Тогда мне стоит поторопиться домой, чтобы как можно скорее услышать этот рассказ. Сложив ключи, список и диктофон в рюкзак, я попрощался с начальницей (она даже не пыталась меня задержать), дошагал, пританцовывая, до остановки, прыгнул в автобус, а добравшись до квартиры, напротив, резко замедлился. Не спеша переоделся в домашнее, убрал звук на телефоне, глотнул крови, удобно устроился на матрасе и только тогда, выдохнув, легонько ткнул пальцем в кнопку. Комнату наполнил негромкий голос Ники:
– Ну, основное случилось году эдак в две тысячи тридцать втором. Тогда я была ещё относительно молода, наивна и добра. Мы к тому времени работали как напарники уже лет семь, и последние года два…
Телефон завибрировал, напоминая, что пора закрыть шторы. Раздраженно смахнув уведомление, я метнулся к окну, задёрнул тяжёлые полотна и продолжил слушать. Когда запись закончилась, глянул на время и понял, что она длилась более четырёх часов – половину рабочего дня! Теперь я понимал, в каком состоянии находилась Ника вечером. Я бы после такого пару дней ощущал себя рассыпанным пазлом из трёх тысяч деталей, а ей придётся много часов лететь в грузовом отсеке и несколько недель сражаться за чужие ресурсы. Нет, такой труд не должен быть оплачен лишь присмотром за квартирой и скромной суммой от продажи вещей! Немного подумав, я понял, что могу сделать, прикинул, сколько времени это займёт, и лёг спать, дабы следующим же вечером с новыми силами приступить к выполнению разработанного плана.
Она позвонила через девять недель, разумеется, днём, разбудив меня после долгой смены. Я уже начал волноваться, поэтому, увидев на экране