– Продали и увезли, – повторила она, продолжая чистить картошку. Кожура и глазки́ падали в раковину.
Это была трагедия из ее прошлого. Личное дело. Мое воспитание и инстинкт громко кричали мне: «не суйся», но меня терзало любопытство. К. Т. Редмонд учила меня задавать вопросы, но я с трудом заставила себя применить это правило к Истер, меня удерживало что-то трудно объяснимое. Возможно, страх. Возможно, лучше ничего не знать. Лучше для меня? Или для Истер? Колечки морковной кожуры падали из-под моего ножа. Мы продолжали работать молча, но я надеялась, что рассказ сам польется из ее уст, как рецепты и советы, словно отжатый апельсиновый сок.
Через минуту она тяжело вздохнула.
– Тилли еще не исполнилось десяти, когда Паджетт продал ее. Отец герцога, генерал Паджетт. – Она выковырнула глазок из картофелины.
– Сколько вам было лет? – осторожно поинтересовалась я. – Ничего, что я спрашиваю?
– Четыре или пять, – ответила она. – Я не против рассказать обо всем. Тебе следует знать. Так я всегда и говорила господину Джейсу: не притворяйтесь, что этого не произошло. Мы видели все своими глазами.
– Видели?
– Тилли забрали у нас и продали вместе с шестью другими неграми из Бель-Глейд, чтобы оплатить карточные долги. Старик Паджетт отправил их пешком от ворот до самой Луизианы.
– Они шли пешком? Из Виргинии в Луизиану?
– Так мы слышали. – Истер нарезала картошку белоснежными кружками.
– Тилли вам не писала?
Истер уставилась на меня как на умалишенную. Она разложила картофельные кружочки словно лепестки розы, слегка перекрывая друг друга, потом залила их смесью молока и муки.
– Когда господин Джейс был маленьким, он все время досаждал мне из-за этой истории. Обещал однажды найти Тилли. Мальчик всегда вел себя словно взрослый, подражал отцу. У него доброе сердце, это правда, но как ребенок может отправиться в Луизиану? И как найти иголку в стоге сена?
– В Луизиане много акадийцев, – заметила я рассеянно. – Они из французов, как и мои родители.
И я зачем-то рассказала ей историю английских янки, выгнавших французов-акадийцев из Квебека и отбросивших их к морю.
– Они были свободными? – резко спросила она.
– Да, но… – я осеклась, осознав, что это не одно и то же. Неэквивалентная степень несправедливости. – Их заставили бросить свои дома и мигрировать на Юг, – пояснила я. – В Вермонт, Мэн и Луизиану.
– То есть у твоей семьи есть родня в Луизиане? И их можно попросить узнать о мисс Тилли Паджетт, проданной из Ричмонда примерно в тысяча восемьсот пятьдесят седьмом году?
– С тысяча восемьсот пятьдесят седьмого года прошло много времени.
– Не для меня, – возразила она.
Глава восьмая
За пару недель до охотничьего бала миссис Наджент вручила мне газеты и велела отнести вместе с завтраком.
– А это