Однажды холодной дождливой ночью двери в большой зал ведьминской обители со скрипом приоткрылись. В них прошмыгнул упитанный коротышка в рясе с капюшоном. Из-под капюшона были видны только острый нос и мелкие зубки, торчащие как у крысы. В зале было темно, однако на фоне окна отчётливо проступал ещё более тёмный силуэт, словно сотканный из ночных кошмаров. Это была хозяйка замка – могущественная колдунья. Облачённая в платье цвета воронова крыла с высоким воротником, в руках она держала длинную трубку, из которой струился дым.
Коротышка просеменил через зал и приблизился к царственной фигуре у окна. В нерешительности он замер за её спиной и отряхнул пыльную рясу.
– Нашёл? – не оборачиваясь, спросила колдунья хриплым старческим голосом.
– Да, госпожа, на этот раз да, – заискивающе пробормотал слуга.
Когда он откинул капюшон, стали видны запавшие глаза с алчным блеском и заострённые уши, как у летучей мыши. Его звали Урбан, но хозяйка никогда не обращалась к нему по имени.
– И кто? – уточнила ведьма.
– Сын сапожника, госпожа, – ответил прихвостень.
– И ты уверен, что он…
– Лучший, госпожа, лучший! – затрясся слуга. – Во всём королевстве нет никого…
– Ты знаешь, что я с тобой сделаю, если ты меня опять обманул? – перебила его ведьма.
На этих словах струйка дыма из её трубки превратилась в удавку и накинулась на шею коротышки – призрачная, но вполне понятная угроза.
– Нет, госпожа, на этот раз нет, – замотал головой Урбан. – То есть да…
– Хорошо.
Колдунья бросила взгляд через плечо. Её лицо было под стать голосу – дряхлое, изборождённое морщинами. Изо рта торчали острые зубы, жёлтые глаза поблёскивали жутким огнём. А её высокий рост и гордая осанка говорили о небывалой силе. Силе и бессердечности.
– Завтра я его навещу, – заключила она и снова повернулась к окну.
Ведьма опустила трубку, и та превратилась в деревянную клюку. Слуга почтительно отступил в тень. Миг спустя ведьма полностью преобразилась. Из величественной колдуньи в богатом наряде она превратилась в обыкновенную сгорбленную старуху в лохмотьях. Раздался треск – следом за хозяйкой стал меняться и её дом. Не прошло и пары минут, как на вершине горы вместо громады зловещего замка стояла ветхая избушка, окружённая лесом. Колдунья и впрямь обладала необычайным могуществом. И, похоже, у неё наконец появился шанс воплотить свой давний замысел в жизнь.
На смену любой тёмной ночи всегда приходит рассвет. Постепенно утих дождь, и лес, раскинувшийся на склоне горы, стал просыпаться. Звери пришли на водопой, птицы запели в своих гнёздах, пчёлы и стрекозы зажужжали над бутонами цветов, которые раскрылись навстречу солнцу.
Но был среди всех этих существ ещё кое-кто. Он с детства проводил в лесу много времени и знал его не хуже зайцев и белок. Это был Якоб, юный сын сапожника. Он сидел на опушке и собирал ягоды, умытые утренней росой. Мальчик был одет в самые простые одежды, а на плече у него висела холщовая сумка. Якоб ничем не отличался от других детей – те же острые коленки, торчащие уши и взлохмаченные тёмные волосы. Вот только мало кто ещё так любил встречать рассвет в лесу.
Небо становилось всё светлее. Наконец мальчик поднялся и побежал через чащу по знакомой тропинке. Вниз вдоль берега реки, мимо деревьев и душистых кустарников. Якоб торопился и ловко перепрыгивал камни и коряги. Вот впереди показался обрыв. Мальчик выбежал к нему в самый удачный момент – в эту секунду из-за далёких гор поднялось солнце и залило мир ослепительным светом. Внизу, в долине, раскинулось королевство – великолепный белый дворец и город вокруг него. Картина была до того прекрасная, что Якоб радостно рассмеялся. Он каждое утро поднимался до рассвета и приходил в лес, чтобы своими глазами увидеть чудо пробуждения природы. Начался новый день. Теперь уж некогда прохлаждаться, пора приниматься за дела! Не теряя ни минуты, Якоб со всех ног припустил в город.
Жители королевства уже проснулись и высыпали на улицу. Они шли по своим делам – кто на рынок за свежим хлебом и маслом, кто на работу в лавку. Якоб лихо лавировал между горожанами, спеша к отцу. Вот он взлетел на крыльцо и распахнул дверь сапожной мастерской. Звякнул колокольчик. Сапожник, уже склонившийся над рабочим столом, поднял голову и улыбнулся при виде сына. Якоб высыпал перед ним горсть спелой земляники, ещё влажной от росы.
– Пап, побежал к матушке, – бросил он, уже выскакивая обратно за дверь.
– Только давай поживее, работы много, – сказал ему отец.
– Хорошо!
Сапожник проводил Якоба тёплым