то время врачи бы назвали галлюцинациями, но я видела не конкретные вещи или предметы которых не было в тот момент, а нечто другое. Это было похоже на обман зрения. Хирург ничего не нашёл у меня в голове что могло чем-то угрожать моей жизни, а невролог сказал, что надо просто попить витамины для мозгов и успокоительное. С каждым днем мне становилось всё хуже. Я уже с трудом выходила на улицу, а походы в школу для меня были сущей пыткой. Зайдя в класс, я садилась в самый дальний угол. Я не могла ни с кем общаться, потому что я в буквальном смысле чувствовала их кожей. Я чувствовала их мысли, чувства, настроение, но это были не слова и не фразы где-то в голове, а эмоции. Сигналы поступали в мозг беспрерывно. Я не могла от них закрыться. Это состояние накатывало волнами, у меня были небольшие передышки в период которых могла нормально общаться со сверстниками. Но они становились всё короче и короче. С седьмого класса у меня начались головные боли. Я ела аспирин пачками, и однажды мама мне заварила чай, который ей присыла её сестра из Семиозерья. Я выпила его и пошла к себе прилечь. Голова прошла быстро, и я уснула Мне приснился тогда сон, который называют осознанный. Я просто парила в воздухе. Мне не было страшно. Даже где-то спокойно. Такого чувства умиротворения я никогда до того момента не испытывала. Вдруг кто-то позвонил в дверь. Я "слетела" вниз и поняла, что звонок кроме меня никто не слышит. Значит тот, кто позвонил пришёл ко мне. Я открыла дверь. На пороге стоял мужчина преклонных лет: «Здравствуй, Эллия! Прошу прощения, что приходится вот так знакомиться, но хоть голова не болит. Мне нужно тебе всё объяснить, а для начала, конечно, я представлюсь. Меня зовут Эфий, и я наблюдатель. Один из основателей эфира. Хотя давай без регалий, потому что это просто звуки», – Эфий парил, как и я в прихожей, а у меня даже слова не нашлось чтобы как-то отреагировать на происходящее. Но дальше всё происходило словно я это делаю не в первый раз. Мы поднялись на крышу. На улице было очень тихо. Ни ветра, ни пения птиц, ни человеческих голосов. Неожиданно со всех сторон нас окружили облака. И вот через секунду мы уже не на крыше девятиэтажки, а на какой-то очень высокой смотровой площадке. Мы поднимались все выше и выше. Страшно не было, а скорее любопытно. Любопытно на сколько далеко мы можем подняться. Но вот движение остановилось и Эфий предложил сесть на краю. Я села рядом с ним. Облака приятно щекотали мои голые ступни. Наблюдатель не повернув ко мне головы сказал, что ему нравится, что я не боюсь происходящего, на что я ему сказала, что я ждала чего-то подобного в жизни, потому что для объяснения всего того, что происходит со мной нужно что- то такое же невообразимое, обескураживающее и местами дух захватывающее. Он искренне улыбнулся и продолжил:
«Я сделаю сейчас то, что никогда не делал. Я попрошу у тебя прощения за
всё, что с тобой происходило и будет происходить. Но это было необходимо сделать. Ещё до твоего рождения твоя мама приняла мою просьбу. Она поверила мне и не смотря на величайшую жертву не отступила. Она скрыла тебя от всех».
– Как это скрыла? Я
